Семья у нас. Смешно. У нас и секс-то был один раз, и тот я не помню. Больше я к ней не прикоснулся ни разу, а она убедила Олю, что у нас семья.
– Забудь о Степане, ясно?
– Он нужен мне.
– Подавай в суд тогда.
Я отключаюсь и швыряю телефон на сиденье. Завожу автомобиль. Нужно забрать Степана от матери и поговорить с ней о встрече с Олей. Может, я и правда нагрешил в детстве? Или она ненавидит меня так сильно, что желает сдохнуть в одиночестве?
Итогом моей слабости перед Динаром становится необходимость объясняться. Кое-что я ему уже рассказывала. Так, в общих чертах упомянула, что отец Тимофея о сыне не знает, потому что ушел от меня к другой женщине, и она родила ему другого ребенка. Я слегка приврала. Я не рассказала Макару ничего, потому что была обижена, и потому что отец не захотел его искать. Убедил меня, что говорить нет смысла – у него своя жизнь, а мы с ребенком в нее не впишемся.
О том, что мама уговаривала меня не портить себе жизнь и сделать аборт, я умолчала. А сейчас рассказываю, потому что внешне выглядит так, будто Макар – вселенское зло, а я брошенная одинокая женщина. Мне почему-то хочется оправдать Измайлова. Подсознательно я понимаю, что это я не сказал ему. Утаила. Не призналась, что беременна, а затем и вовсе пропала с радаров.
Для него новость о сыне как удар обухом по голове – неожиданная и болезненная. Как и для меня новость о том, что он бросил меня, чтобы воспитывать ребенка. Изменил и бросил. Ненавижу! Но все равно оправдываю.
– Вы впервые увиделись? – спрашивает Динар. – Ты так расстроилась.
Он обнимает меня сильнее, гладит по голове и целует в висок. А еще мне кажется, что он возбужден, но стараюсь гнать от себя эти мысли.
О том, что полгода назад мы с Макаром виделись и даже успели переспать, я не говорю. Неправильно это, конечно, начинать отношения с вранья, но рассказывать об этом не хочу и не буду.
– Впервые. Отвезешь меня к сыну?
Я перевожу тему и отстраняюсь. Слезы больше не катятся, эмоции поутихли, а голова продолжает раскалываться.
– Отвезу, конечно.
– Заедем по пути в аптеку? Не стоило мне пить.
– Плохо? У меня в машине обезболивающие есть и бутылка воды.
– Тогда можно без аптеки.
– Идем.
– Я в ванную на секунду.
Взгляда в зеркало хватает, чтобы ужаснуться. Тушь потекла, тональный крем размазался, белки глаз немного покраснели от попавшей косметики, а волосы почему-то взлохмаченные. Я быстро достаю ватный диск и стираю остатки макияжа с лица, расчесываю волосы. С сожалением отмечаю, что заплаканные глаза исправить не могу, да и наносить макияж снова некогда.