Набрав в грудь побольше воздуха, Евгений прикрыл глаза. Он вспомнил, как проходил сквозь эту стену – ни о чем не думая, как будто ее не было. Да уж! В детстве у него это отлично выходило – ни о чем не думать.
Вдруг, уловив это краткое мгновение в памяти, он сдвинулся с места – и прошел через стену, заметив краем глаза, как поперечное сечение стены перевернулось, словно в зеркальном отражении. Это было потрясающе, он вновь испытал то забытое чувство восторга! Он вновь увидал за стеной ту самую лужайку, которая нисколько не изменилась. И три дверцы с обратной стороны стены! Он знал, что если откроет крайнюю дверь, из нее выбегут кролики, пятнистые олени, может быть, выпорхнут голуби… Однако в этот раз что-то изменилось – крайнюю дверь кто-то запер. Он взглянул на среднюю дверь, которая никогда не открывалась – и дверь сама перед ним отворилась, приглашая войти внутрь.
***
Сначала за дверью было слишком много света, чтобы определить, что он видит перед собой или над собою. Евгений слегка прикрыл глаза рукавом, привыкая к лучам, струившимся откуда-то сверху, и которые вроде бы притянули его к себе, а затем резко отпустили и поставили на место. Покачнувшись, он понял, что лучи пробивались через высокое окно, над которым смыкались огромные стрельчатые пилястры. На подоконнике возвышался мраморный бюст бенедиктианского монаха, но его не получалось разглядеть из-за лучей. В дымке под окном проступали готические арки – в них были вставлены три мемориальные плиты из черного мрамора. Евгений приблизил к ним голову, чтобы прочесть золотистые буквы на центральной плите.
Надпись была сделана на латыни, но чтобы прочесть имя «Renati Descartes» перевод был не нужен! Очевидно, одна из памятных плит была посвящена Ренэ Декарту. Значит, в его сновидении всплывали отголоски дневного инцидента с тем помешанным на улице. Не хватало еще его теперь здесь повстречать.
– Я знал, что ты меня навестишь!
– Ой! – вздрогнул Евгений от неожиданности.
– Не то чтобы от меня много чего осталось. Голову так и не вернули!
– Ренэ???
Повернувшись на звук, Евгений увидал знакомые контуры лица и белки умных глаз в тени широкополой шляпы. Декарт был одет в мушкетерский жилет с пышным воротником, на боку висела великолепная шпага, неизменная его спутница.
– Только не подумай, что я ностальгирую, но все-таки моя голова чего-то стоила!