Тот быстро ретировался, а Ви-Церг осторожно опустил свой гибискус на пол там, где ему предложили это сделать. Растение мотало цветками из стороны в сторону, как бы осуждая всю сложившуюся ситуацию. Казалось, ему вовсе не нравилось это путешествие и эта рубка, заполненная непривычным резким светом.
Контрабандист и полицейский подожгли сигареты и глубоко затянулись. Легкие Немана наполнились вязким дымом.
– Хорошие, – похвалил он.
– Еще бы. Они выращены на Новой Земле.
Гурви и Неман молча курили, пока за бортом рядом с ними набирали ход второй фрегат и корабль контрабандиста, на чьем боку красовалось его имя – «Гепард».
– Что оно означает? – непринужденно спросил капитан у Немана.
– Так называется животное с Земли. Кошка. Очень быстрая и грациозная. Не знаю даже, остались ли они в живых. Там людей то умирало как мух в прошлом. Как вспомню тот хаос…
Гурви покосился на арестованного.
– Ты разве с Земли, Ви-Церг?
Контрабандист сделал последнюю затяжку.
– Да.
– Но в деле написано, что рожден ты на Марсе.
– Моя семья туда попала в первую волну.
– Выходит, ты видел то, что творилось на Земле в Кризис?
– Нет. Я тогда был ребенком. Мало что помню.
Вздох разочарования вырвался из Гурви.
– Хотел узнать, каково это было? – спросил Неман.
– Да. Многая информация по тем годам засекречена правительством Земли, а те, кто видел все своими глазами либо померли при бегстве, либо затерялись в звездах и не хотят ни о чем говорить.
При этих словах Гурви неопределенно провел рукой, указывая на широкий иллюминатор рубки, чем невольно заставил Немана в который раз всмотреться в звездную стену.
Казалось, что она была продырявлена множеством иголок, дававшим таким образом возможность заглянуть одним глазком за эту черную вуаль, за которой что-то горело ярким огнем. И если бы некто захотел добраться до этих дырочек в стене и встать на цыпочки, чтобы взглянуть в другой мир, то он не нашел бы ничего кроме маленьких или огромных шаров, в которых происходят ядерные реакции; испускавших невероятное количество энергии в вакуум негостеприимного космического пространства. Когда-то Неман был из тех, кто хотел улететь с Марса лишь для того, чтобы окунуться в безмолвную для человека пустоту космоса, чтобы первым из людей увидеть новый мир, что крутится у какой-нибудь далекой звезды, не имеющей названия, а лишь индекс в реестре. Но прошло время, и он превратил свои отношения с пустотой в бизнес, а свою романтику променял на желание запомниться в памяти людей своими незаметными и дерзкими рейдами между дикими планетами, обживаемыми безумными колонистами, на чью долю в родной системе выпало слишком много испытаний.