Ничто не принималось Физиком в расчёт: ни больной братишка, ни стостраничный реферат по истории, ни полуночное бдение над стенгазетой, бесполезно было об этом даже заговаривать. Поднимаясь из-за парты, ты сталкивался будто вовсе и не с учителем, имеющем, как все смертные, свои слабости. Перед тобой сидела живая беспощадная функция, с которой нельзя было сладить иначе, как идеально вписавшись в её механизм.
Опрос (гораздо больше подходило слово «допрос») был инквизиторской пыткой. Происходил он обычно так. После неизменной вступительной фразы о пройденном материале в классе повисала густая и оглушительная тишина. Повисала на какие-то мгновения, в течение которых Физик наслаждался произведённым эффектом. И мгновения эти я запомнила навсегда. Возможно, мы переживали в несколько ослабленном варианте то, что хором переживала камера смертников в ЧК, когда туда входило начальство со списком на расстрел. Затем следовало: «Тэк. Будут задаваться вопросы для быстрых кратких ответов с места». Еще через секунду Физик бросал классу короткий вопрос, и тишина мгновенно изгонялась шелестом страниц. Дело в том, что ответами чаще всего бывали коротенькие правила или определения, выделенные в учебнике жирным шрифтом. Если в короткие секунды между вопросом и фамилией обречённого последний успевал найти это правило, то почти всегда был спасён: соседу по парте оставалось только идеально тихо прошептать эти несколько слов, а отвечающему – получше навострить уши и почётче повторить…
Наконец, в класс падала фамилия, и жертва поднималась из-за парты. Если она произносила свои спасительные звуки, то получала «три» или «четыре», но если молчание затягивалось хоть на минуту – звучало неизбежное и роковое: «Тэк. Садись. Неудовлетворительная оценка». По какому принципу Физик ставил оценки, мне непонятно до сих пор. За чёткий и красивый ответ он мог поставить и «три», и «четыре». Пятёрка была явлением столь редким и неожиданным, что мало кто может припомнить такое за пять лет изучения физики.
Я – помню. Это случилось в первый год преподавания физики, то есть, в шестом классе. Я не только не знала, как отвечать на заданный вопрос, но и вовсе не поняла его смысла. Встаю, хватаясь за парту. И тут Лиза с невинным выражением лица подсовывает мне учебник, открытый на нужной странице. Икая и запинаясь, начинаю читать что-то, чего сама не понимаю, и что от этого звучит ещё более дико. Тут Физик прерывает меня: «Тэк. Достаточно». «Всё, кол», – пронеслось в моей бедной голове. «Я вижу, что материал ты знаешь, – продолжал скрипучий голос. – Поставим тебе "отлично". Садись».