Между деревьями стоял мужчина, одетый во все черное. Его длинный плащ развевался на ветру. Я не могла разглядеть его лица, но… что это у него на щеке, шрам? Или просто тень? Стоило мне моргнуть, как мужчина растворился, словно его никогда и не было. Но он был. Я его видела. В этом я абсолютно уверена.
Кто он такой? Что он здесь делал? И как ему удалось так быстро исчезнуть? Что все это значит?
Но не успела я озвучить хоть какой-то из этих вопросов, как вдалеке раздался звук сирены. Видимо, Райан позвонил в службу спасения, хотя спасать было уже некого. Мама с сестрой погибли.
Проснувшись сегодня утром, я знала: этот день навсегда изменит мою жизнь и жизнь моей семьи. Но я и представить не могла, что все обернется именно так. Что из всей семьи останусь я одна.
Следующие дни пролетели в мгновение ока, хотя мне казалось, словно я физически ощущаю каждую секунду происходящего: приезд спасателей, недолгое пребывание в больнице, разговор с полицией, а потом с врачами. Вот я получаю свидетельства о смерти. Возвращаюсь домой. В пустые стены, где царит тишина.
Райан почти все время был рядом, хотя тоже обзавелся парочкой синяков и повязкой на руке – видимо, порезался, когда вытаскивал меня из машины.
Все эти дни он выглядит измученным – у него на лице отчетливо проступают следы горя. Наверное, так и должно быть. Наверное, Райан справляется с болью лучше меня, потому что я… Я не чувствую ничего. Я полностью онемела, внутри меня словно вакуум.
И вот я здесь – стою перед двумя могилами. Холодный ветер взметает в воздух напорошенный снег. Вокруг люди, приехавшие со всего округа: друзья, соседи, наши с Райаном одноклассники, бывшие одноклассники Феньи… Люди, которых я никогда раньше не видела.
Наверное, сейчас мне полагается горевать и внимать речи пастора, который говорит о том, какими были моя мама и сестра, но я могу думать лишь об аварии. Когда я перестаю о ней думать, то начинаю заново переживать те роковые минуты, которые навсегда изменили мою жизнь. Это происходит каждую ночь, снова и снова. Я просыпаюсь с криками или, того хуже, – со слезами.
Но почему-то сейчас слез нет. Все вокруг плачут и всхлипывают, комкая носовые платки и кивая пастору, но с моих губ не слетает ни звука, а щеки сухие. Может, у меня кончились слезы, а может, я еще в шоке и отказываюсь принимать, что все это – похороны холодным зимним утром – происходит взаправду.