Войдя в комнату, Сергей попросил налить Лию кофе, припомнив ей, что она у себя дома.
– Какие ещё сюрпризы меня ждут? – задал он вопрос в никуда, потирая себе виски и располагаясь в кресле.
– Кажется со мной всё, – она присела за столик, ставя перед собой поднос с тремя кружками кофе, – когда мама умерла, папе пришлось взять меня к себе. К тому времени он уже общался с твоей семьей. Мне стало интересно, что за парень занял мое место в сердце отца. Я наблюдала за тобой пару раз, – она опустила глаза, – ты, не подумай, я тебя не ненавидела. Может, завидовала, но ненависть не испытывала никогда! Ты мне сразу понравился ещё на фотографии, у отца на столе.
– Вот так номер! Партизанка ты моя, – Сергей иронично улыбнулся.
– А я ничего смешного в этом не вижу, – прервала их Анна, стоявшая в дверях ванной, – бедная девочка! – она прошла и села рядом с Лией.
– Ты успокоилась? Может, расскажешь, что ты здесь устроила, – брат беспощадно взглянул на нее, у Анны накатились слезы.
– Извини. Я пришла к тебе, возле комнаты поняла, что заходить не стоит, – Лия покраснела, Сергей заерзал на стуле, – да, ладно вам! Все мы люди! Стыдно большую часть мне. Я растерялась. И не нашла ничего лучше, как подняться к Эдику, зная, что он меня куда-нибудь пристроит. Вот так.
– Я это понял почти сразу, когда его увидел, – но что случилось такого, чтобы ты без предупреждения взяла отпуск, и сбежала сюда, не предупредив маму? – глаза Сергея светились гневом, – Чем ты думала? Перепугала всех.
– Не знаю. Так получилось, – у неё снова накатились слезы, но на этот раз она их не удержала. Сергей подал ей платок. Из кармана выпал брусок, – а это, что?
– Да так, по работе, – он положил брусок на столик, протянул платок, – я так и не услышал объяснения.
– Просто, я не могу ему вечно не отвечать, а он звонит и звонит, – всхлипывала она.
– Ну, ответила бы! – Сергей искренне не понимал, что в этом такого.
– Я боюсь за работу. И вообще я в растерянности.
– Я! Я! Только и слышу, – он с укором строго смотрел на заплаканную сестру, – но, ведь всем сейчас нелегко, взять хотя бы маму, меня нет. Она ведь совсем одна.
– В чём дело? – от неожиданности все вздрогнули, Анна судорожно кинула платок на стол. В дверях стоял взъерошенный профессор. Очки его были подняты на лоб, заспанные глаза выражали одновременно удивление и гнев, – рабочий день никто не отменял. Всем спать.