– Чем-то разозлила его? – вдруг спросил. – Или наоборот порадовала? Любишь погорячее?
Господи, о чем он вообще?
– Ладно, можешь молчать сколько влезет. Хотя я по делу. Пойдем ужинать, – произнес, снова поднимаясь на ноги.
– Я не голодна, – наконец-то сказала ему.
– Не заставляй тащить тебя силой. Твой папочка что сказал? Не обижать, кормить и лелеять. С первым, я смотрю, мы не справляемся. Остается кормить и лелеять. Пошли.
Стало ясно, что он не отстанет. А бороться за свое слово в одной футболке совсем не хотелось. Решила, что пойти с ним будет наименьшим из зол. Поэтому все-таки вылезла из-под одеяла и спустилась следом за мужчиной. Но едва мы подошли к кухне, как оттуда послышался голос Арчи. Он сильно с кем-то ругался:
– Сука… ты охренела?! Какого черты ты решаешь это за двоих?!
Так громко. Он практически орал.
– Я сказал, больше никаких абортов! Я просил! Ты ведь прекрасно все знаешь! Я предупреждал, что на этом между нами все закончится?!
От таких слов, от таких гневных эмоций Арчи, я почему-то занервничала. Хотя меня это никак не касалось. И вообще, он сделал мне больно.
– Здорово, млять, – произнес Второй, кидая мне через плечо: – Постой тут.
Он еще не успел войти на кухню, как оттуда послышался дикий шум. Я даже вздрогнула.
– Эй, эй! Все, хватит! – говорил Второй.
А через секунду из этой кухни вылетел сам Арчи, едва не натыкаясь на меня. Пролетел мимо и рванул на улицу. Такой злющий, что даже я испугалась. А на кухне настоящий погром. Битая посуда, на полу продукты и вещи.
– Что-то случилось, да? – спросила я у Второго, чтобы прояснить свои догадки.
– Житейские проблемы, – сначала сказал так, но следом добавил: – Его подруга второй раз аборт делает втихую. А потом заявляет ему это в такой форме, будто он во всем виноват, дура. Ведь знает же…
– Знает что? – не поняла я.
Но тот больше не захотел делиться со мной личной информацией.
– Не важно. Забей.
Затем поднял с пола один из гамбургеров, которые видно вывалились из упавшего бумажного пакета, и подал мне:
– На, поешь наверху.
Хорошо хоть сам бургер был завернут в бумагу. Схватив предложенное угощение, я поспешила на чердак. И сразу прилипла к окну, в котором увидела Арчи. Он был сильно зол и расстроен. Не находил себе места. То ругался, то пытался сломать что-то еще. Мне даже стало его жаль. И зачем подруга так поступила? Бедный, страдает-то как. Тут еще дождь начался. Я так увлеклась своими переживаниями за Арчи, что забыла про себя – ведь моя одежда сушится где-то на улице, под дождем. И на нее всем, конечно же, наплевать. А мне и попросить некого, чтобы принесли.