Истинная история маяка на острове Эйлин-Мор, рассказанная Дональдом МакАртуром
Северная Атлантика – место гиблое. Воды в наших краях изобилуют рифами, берега скалисты, подходы к ним утыканы острыми скалами. Арктический северо-восточный Борей дует почти круглый год. Веками он гнал к нашим берегам драккары жестоких и жадных викингов, теперь измельчал и гонит лишь ледяную крошку, жадно и безжалостно отбирая остатки тепла. Шторма у нас – дело обычное, а зимой море редко бывает спокойным.
Труднее всего приходилось судам, идущим в Шотландию из Исландии: Борей сносил их к подводным скалам, окружающим острова Фланна. Пока ко дну шли шотландские моряки, это никого не волновало, но стоило напороться на скалу норвежскому пароходу, и Адмиралтейство нехотя открыло кошелёк. Пять лет назад на Эйлин-Море начали строить парафиновый маяк, а в прошлом году в него установили новейшую ацетиленовую горелку.
Я давно не вожу суда океанскими маршрутами, и на лов в те места не выхожу. Моя жизнь могла бы пройти спокойно и размеренно в двадцати милях от проклятого острова с чёртовым маяком, но кредиторы не оставили мне выбора. Мой красавец-клипер с пробитым дном уже несколько лет лежал у подножия рифа Хелен, а его владелец начинал проявлять признаки нетерпения.
Когда в Сторновэе прошёл слух о том, что на Эйлин-Мор нанимают смотрителей, желающих не нашлось, не смотря на хорошее жалование. Про острова Фланна на Гебридах ходит немало зловещих легенд ещё со времён набегов викингов и войны с пиктами. Может, где-нибудь в эдинбургской гостиной или лондонском клубе это может показаться глупым суеверием. Здесь, на пустынном острове, среди бурых вересковых пустошей, чёрных болот с холодными бельмами озёр, в которых отражается серое небо с несущимися по нему тучами, среди таинственных древних курганов, гигантских глыб десяти-пятнадцати футов высотой, установленных, может, ещё до Рождества Христова, легенды кажутся намного реальнее электрифицированных улиц и летающих в небе дирижаблей.
Я – моряк, суеверный, как все моряки, не желал рисковать ни телом, ни бессмертной душой ради денег, но сын судовладельца быстро убедил меня в обратном. С тяжёлым предчувствием я вернулся домой, повесил на крюк мокрый макинтош. Конверт с подписанным контрактом во внутреннем кармане пиджака холодил сердце. В глубине дома трещали дрова в камине, из кухни пахло жареной рыбой. Я, стараясь не шуметь, снял ботинки и подкрался к двери гостиной. Оттуда раздавалось невнятное бормотание и скрип половиц. Осторожно повернув ручку, я резко распахнул дверь. У камина, посасывая вересковую трубку, сидела Лорна, моя тёща, старая наполовину парализованная пьяница.