Таня вновь закипает. Ей это даже в определенном смысле приятно, она чувствует в себе силы. После нескольких вступительных песен началась реклама, словно подыгрывая нарастающему раздражению подростка. Замелькали короткие ролики с шампунями, лосьонами, бритыми ногами и подбородками, хлопьями на завтрак, длинными ресницами и прочими необходимыми элементами современной жизни.
– Спать хочется? – спросил Широков.
– Нет, не хочу, меня все бесит, – выпалила Крапивина, сжимая кулачки.
– Бесит? – Владимир включил свет и посмотрел на подопечную. Выражение лица девочки оставалось безучастным.
– Да, эта уродливая реклама повсюду, – ответила Таня. – Погаси свет. – Ей хотелось снова погрузиться в полумрак, так Крапивиной лучше думалось. При свете даже крошечной лампочки в ее мысли вторгалась действительность, и Таня с неудовольствием осознавала, что она всего на всего ограниченный, колючий подросток, одна из множества в своем роде. В эту минуту девочке представлялось поле, заросшее высокой крапивой. Сочные, ядреные стебли слегка покачиваются от желания кого-нибудь обжечь. «Я одна из них, – с тоской думает Таня. – Но самая колючая», – сейчас ей жизненно необходимо ощутить свою исключительность. Свет потух.
– Чем же реклама тебя так злит? – Широков спрашивал таким тоном, будто уже знал примерный ответ.
– Она давит на меня! На всех. Я никогда не буду похожа на этих красавиц. И не хочу! Не понимаю, кто придумывает все эти стереотипы. – О да, подросток против стереотипов общества. Сколько сотен раз Крапивина читала об этом, и все равно с готовностью наступает на те же грабли. Нет, видно, книги ее ничему не учат.
– Никто от тебя и не требует соответствовать этим стереотипам. Да и где ты набралась таких слов? – мягкий отеческий голос. Разве Таня хоть раз намекала Широкову, что хочет получать от него родительские советы?! Девочка боялась не сдержаться и огрызнуться на его вопрос.
– Но все вокруг говорит о том, что только таким девушкам достается самое лучшее: от парней до косметики и бытовой техники. Я мечтаю изменить все! – Таня чувствовала, что говорит слишком откровенно. Не следует выносить ссор из избы. И в данном случае изба – это ее мозг.
– Изменить? Похвальный энтузиазм, – Владимир улыбнулся, в полумраке скользнула бело-влажная линия. – Но прежде, чем поменять одну систему на другую, нужно добиться сначала успеха в первой, чтобы обрести над ней власть. Верно, Кроха? Иначе ты скорее станешь изгоем и уже не сможешь ни на что повлиять. Проще говоря, чтобы убрать рекламных девушек с экранов и плакатов, тебе самой требуется стать самой яркой из них. А сейчас ты в роли обычной девочки. К тебе никто не будет прислушиваться, потому что тебе никто не подражает и не завидует. Потому что никто пока не хочет оказаться на твоем месте, Кроха.