Всю харизму мне расщепила, овца, своим дихлофосом!
Мужчина залпом допивает виски и с громким стуком опускает стакан на подоконник, оборачивается.
– Твои родители ушли слишком рано, сынок. Главного втолковать не успели. Ничего, какие твои годы… Жизнь всему научит.
Морщусь, отпивая виски. Вот только сантиментов сейчас не хватало. Не такие уж мы и корефаны, чтобы вдаваться в разговоры за жизнь.
Я откидываюсь на спинку кресла, оценивающе глядя на Дмитрия Валеева, по-отечески мне улыбающегося. Пытаюсь понять, чего он на самом деле ломается? От такого предложения только дурак откажется.
– Я не тороплю, – продавливаю упрямого старика, пресекая попытку сменить тему. – Но выборы уже в следующем году. Что вызывает надежду на взаимовыгодное завершение разговора. Мне достанется парк, а вам любовь народа.
Мне под проект нужна эта земля, а Валееву нужно умаслить электорат. Со всех сторон удачный симбиоз. Так почему он, чёрт возьми, ломается?!
– Не буду отрицать, предложение хорошее… – Он ненадолго зависает, как будто прикидывая, сколько на самом деле можно с него поиметь. Затем возвращается к столу, сосредоточенно шуршит бумажками и неожиданно спрашивает: – Знаешь, в чём между нами разница, Вадим?
– Слушаю, – с трудом придаю тону должный интерес. Отвлечённые темы меня мало волнуют, но мужика нужно уважить. По-другому никак.
– Ты, Вадим, хочешь ухватить жирный кусок здесь и сейчас. Я же готов потерять, чтобы получить больше в перспективе. Запомни, сынок, жадность – плохой советчик и многим обламывала зубы. Когда-нибудь она и тебя подведёт.
– Что это? – С недоумением смотрю на протянутые чертежи.
– Это проект Гуляева. Восстановление парка гарантированно поможет мне сохранить пост за собой. При всём уважении к твоему отцу, как чиновник с безупречной репутацией, я не стану ввязываться в авантюры. Риск того не стоит. Ну да что мы всё о бизнесе, будто чужие люди. Как сам поживаешь? Как брат?
– Всё хорошо, спасибо! – Смягчаю сухость тона натянутой улыбкой. – Не хотел говорить раньше времени, но раз уж зашёл разговор, поделюсь новостями. Слава с некоторых пор буквально одержим вашей дочерью.
– Аглаей? – удивляется Валеев.
Как будто у него их несколько. Но имя напомнил, спасибо.
– Аглаей, да, – уверенно киваю, подтверждая произнесённую ложь. Благо в одном мы с Дмитрием всё-таки похожи, во имя процветания семьи умеем закрывать глаза на коники её отдельных членов.