– Привет, Нокс! Вовремя ты, ребята уже почти закончили опрашивать соседей. Надеюсь, ещё не завтракал?
– А что, настолько всё плохо? ― удивился Дэвид, пожимая пухлую морщинистую руку.
– Ну, как сказать… ― неуверенно пожал плечами Морган. ― Сейчас сам всё увидишь.
Он толкнул дверь, и они вошли в просторную прихожую, которая плавно перетекала в маленькую, но очень уютную светлую гостиную. Судя по всему, дом был куплен совсем недавно, и повсюду ещё виднелись следы ремонта: стремянка в углу, сваленные в кучу кисти и валики, узкий малярный столик у стены, на котором были составлены банки с краской какого-то модного розового оттенка.
Дэвид повернул одну из банок этикеткой к себе, прочитал название и громко фыркнул.
– «Закат со вкусом Бабл-Гам»? ― прочитал он вслух. ― Какая-то хрень, по-моему. Почему нельзя написать на банке просто «розовый»? Нет, надо же обязательно выпендриться. Сочинить какую-нибудь «испуганную мышь» или «рвоту императрицы». Кто вообще платит креативщикам за такие вот шедевры?
– Полагаю, те же, кто эти шедевры потом и покупает, ― хмыкнул Морган.
Он остановился возле полукруглой арки, за которой, скорее всего, находилась столовая, и коротко кивнул, намекая приготовиться. Дэвид замер, облизнул пересохшие губы и попытался выровнять дыхание.
Вообще-то он никогда особо не страдал от слабого желудка, но прекрасно понимал, что в его работе всё случается в первый раз. И ему вот совсем не улыбалось опозориться в первый день же день после возращения на службу.
Наконец, Дэвид собрался с мыслями, шагнул вперёд, внимательно осматриваясь по сторонам, и замер в оцепенении.
Что ж, комната действительно оказалась столовой. Большое панорамное окно, белая минималистичная люстра, камин в углу. В самом центре скромный квадратный стол в скандинавском стиле. А за столом ― труп.
И никакого погрома. Никакой обещанной детективом Морганом мерзости. Просто труп в центре хорошо обставленной гостиной.
Иногда сцены убийства поражали Дэвида своей незатейливой театральной простотой. Словно были не жуткой стороной жизни, а всего лишь декорацией к пьесе или очередному безвкусному бродвейскому мьюзиклу. У Дэвида даже название для него было подходящее: «Убийство со вкусом Бабл-Гам». А что? К цвету стен вполне подходит.
Дэвид одновременно хмыкнул и укорил себя за подобные мысли. Хохмить нужно было с живыми. Мёртвым, им, знаете, обычно как-то не до шуток. Однако мертвец, освещённый мягким утренним светом, казался не жертвой реального преступления, а персонажем какой-нибудь старой итальянской картины, так что настроиться на нужный лад у Дэвида выходило с трудом.