Искоса глядя на рослого здоровяка, имени которого так и не прозвучало за все время, он, скрипя зубами от досады, указал рукой на высокую железную дверь, ведущую в хранилище.
– Они здесь, все до одного и совершенно полные – ни единого слова не потеряно.
– Не вздумай меня обмануть, – процедил мужчина, сверля служителя темно-янтарными глазами. – Забирай деньги и мы в расчете, в конце концов, ваше сборище не много потеряло, отдав мне то, чем вы сами вряд ли когда-то воспользуетесь.
– Ты ничего не знаешь о нас, чужак.
Переговорщик лишь презрительно ухмыльнулся в ответ – он действительно почти ничего не знал об этих фанатиках, да и не хотел, его интересовала лишь собственная цель, которая и привела к ним, – и, обогнув алтарь, твердой поступью направился к двери. Хранилище окутывала темнота и только порог и несколько ступеней винтовой лестницы, ведущей вверх в одну из башен крепости, можно было разглядеть в слабом свете, проникавшем из зала. Внутри несло чернилами, пергаментом и сыростью, от чего казалось, что помещение пребывает в жуткой запущенности и никогда не проветривается и не посещается. Когда же тусклые огоньки редких масляных ламп все же осветили хранилище, то все сомнения рассеялись разом: жуткий беспорядок царил повсюду, и домыслы только подтвердились. При нынешних хозяевах многое пришло в запустение в городе-крепости, включая главный храм. Практически везде прошлась рука разрухи, и некогда благородный и величественный вид всего, что вмещали в себя городские стены приобрел угрюмый и неухоженный облик. И, конечно, такая участь не могла не постичь и закрытую от посторонних глаз огромную комнату, в которой ни одна вещь не знала своего места, всюду виднелись грязные следы от обуви, пятна разлитых чернил, а помятые листы, вырванные из толстых и неподъемных фолиантов, небрежно валялись на столах и полу. Подобное зрелище удивило и насторожило чужака: ни разу в жизни он не видел, чтобы так обходились с местом, где хранятся далеко не кухонные знания, ведь все требует своего исключительного порядка, особенно, если речь идет о магии и колдовстве. Но здесь не было ни почтения, ни уважения, несло лишь скверной и грязью. Дверь с грохотом захлопнулась. Мужчина окинул волчьим взглядом пространство и нашел лишь один единственный угол, где пребывали порядок и чистота. Им оказался устланный тяжелой красной тканью невысокий каменный постамент сбоку от дверей с водруженными на него двумя длинными объединенными столами-тумбами. В отличие от других, их столешницы оказались практически свободными, на них стояла лишь пара подтаявших свечей, столько же чернильниц и прямо по центру – резная вытянутая шкатулка из дерева. Позади столов раскинулось с десяток полок, нависавших друг над другом до самого потолка, и каждая из них держала на себе массу аккуратно составленных книг, баночек и колбочек, свитков, каких-то коробочек и непонятных вещей. Чуть в стороне на стене было растянуто грубое полотно из льна, выкрашенное в черно-красные цвета, с изображенным на нем темно-синим маком, заключенном в цепочку-спираль из непонятных символов. Контраст на фоне всеобщего бардака бросался в глаза, как и нарочитая и чрезмерная опрятность на постаменте, что вызывало недоумение и еще больше подозрений.