– Нет, – сказала я сдержанно, – Ситников не вернулся.
– Как – не вернулся? – поразилась Галка. – Вы что, опять полаялись?
– Меня твой Ситников больше не волнует.
– Ну, ты, мать, даешь! Вот так, бросила все на фиг и свалила?
– Да при чем здесь я?! Почему сразу я?!
– А кто?
– Он! Твой Ситников распрекрасный!
– А ты ни при чем?
– Ладно! Я приехала, жива-здорова, а сейчас – извини, страшно занята. Надумаешь – звони.
– Да ладно тебе, Катюха, я ж любя… Заскочу вечерком, покалякаем.
Я обиженно помолчала, потом не выдержала:
– А я тебе подарок привезла.
– Правда? – обрадовалась Галка. – А что?
– Придешь – увидишь. Ладно, некогда мне тут рассусоливать… Жду!
Ситников… Опять Ситников, снова Ситников. Почему этот человек все время будит во мне дух противоречия? Не соглашаться, стоять на своем, упираться рогом в стенку, не уступать ни пяди? Мама считает, что я иду у всех на поводу по причине бесхарактерности и бесхребетности; бабуля Мария Александровна говорит, что на мне можно воду возить; с другом сердечным Юрием Алексеевичем за семь лет знакомства мы поссорились всего-навсего три раза. А с Ситниковым… хвост дыбом, искры из глаз! Не на жизнь, а на смерть! Не понимаю…
Художественный салон-магазин «Вернисаж», правда, тогда еще не «Вернисаж», а обанкротившийся магазин «Народные промыслы», достался Римме Якубовской совершенно случайно, когда она уже отчаялась найти приличную работу. Работа уборщицы в ночном клубе вряд ли может считаться приличной для молодой цветущей женщины. Там, правда, была еще должность администратора с неплохой зарплатой, плюс обязанность спать с шефом. Римма сгоряча согласилась, но, увидев шефа, передумала.
– Ну и дура! – сказала ее приятельница, работавшая там же танцовщицей. – Он, конечно, не Микки Рурк, но мужик невредный.
И тогда она набралась смелости… да-да, набралась смелости, ибо, когда просишь на кусок хлеба, нужно гораздо больше смелости, чем когда просишь всего-навсего о прибавке к жалованью, и позвонила своему старинному поклоннику Волоше Смолянскому, которого случайно увидела по телевизору. Повзрослевший, солидный Волоша, теперь – Владимир Иннокентьевич, отвечал на вопросы журналиста – был он сейчас, оказывается, успешным банкиром и меценатом. Римма глазам своим не верила; неужели этот козырный мужик – тот самый невзрачный молодой человек, друг б.м. Виталика Щанского (произносится «