– Я сяду, если позволите. – Она почти упала на диван.
К ее удивлению, леди Уорт тут же присела рядом и дружески похлопала ее по руке.
– Если хотите, я могу послать за чаем. Или, может быть, бокал вина? – Голос леди Уорт звучал мягко и заботливо.
Сара едва не рассмеялась.
– Леди Уорт, вы у меня в гостях. Это мой долг, как хозяйки, предложить вам угощение.
– О, простите, – улыбнулась гостья. – Я совсем забылась. Послушайте, а не будет ли лучше, если вы станете звать меня просто Филиппой, а я вас – Сарой?
– Разве так будет лучше? – переспросила Сара, не понимая, что происходит.
Леди Уорт, нет, Филиппа добрыми глазами посмотрела на Сару.
– У вас усталый вид. Не слишком ли рано, ведь сезон только начался?
Трудно было отрицать справедливость этого замечания, но и приносить извинения было не менее тяжело. Больше не было сил притворяться, делать вид, что у нее все в порядке. Оставалось только одно – признаться в своей слабости и махнуть на все рукой.
Что будет, то будет.
– Не знаю, как быть, – призналась Сара. – Сегодня наш первый званый вечер… моя мама, как хозяйка, была так взволнована, у моей сестры первый сезон, но все так…
– Ужасно, – закончила Филиппа и, заметив недоуменный взгляд Сары, тепло улыбнулась. – Мне уже все известно. Если ты доверишься мне, это сбережет нам время.
– Да, но как…
– Все очень просто. По меньшей мере трое ваших гостей потом поехали на бал, устроенный Ньюлинами. Представляешь, ко мне устремилось сразу человек пять, ведь сейчас я единственная оставшаяся в городе родственница герцога Райана, чтобы рассказать о том, как неудачно прошел ваш званый вечер.
Сара судорожно сцепила руки.
– Поразительно. Всем все уже известно.
– Да. Более того, полагаю, о вашем вечере будет напечатано в утренних газетах.
– Боже, все в Лондоне считают меня несчастной, заплаканной глупышкой, упустившей герцога.
– Откуда тебе известно, что именно о тебе думают? – пытливо посмотрела на Сару Филиппа.
– Мне… – Не желая подводить сестру, Сара запнулась. – Мне кажется, что я доставляю моей семье одни лишь неприятности. Даже не знаю, что делать. Если я улыбаюсь, то все вокруг полагают, что под улыбкой я прячу свои подлинные чувства. Едва нахмурюсь, как все тут же начинают думать, что я сдерживаю слезы, чтобы не расплакаться. Столь пристальное внимание, не знаю даже, как вести себя. Почему мне нельзя быть прежней, такой, какой я была раньше, чтобы никто не считал меня…