Недоумение моё только возрастало. Если мы хотели направиться куда-то за границы России, следовало ехать в аэропорт, а для этого надо было подняться наверх. Что же может означать вся эта чертовщина?
Первый пролёт, второй, третий… Десятый, одиннадцатый… Это ж какая глубина? Даже если каждый пролёт позволяет спуститься всего на полтора метра… В метро мы, что ли, идём? Какое метро может быть в Пушкине?! Девятнадцатый пролёт, двадцатый, двадцать первый… Бред какой-то, может, я уже сплю? Они здесь – что? – высотный дом закопали в землю? Как такое может быть?!
Двадцать четвёртый пролёт стал последним. Мы очутились на небольшой площадке, выход с которой блокировала железная дверь в точности повторявшая дверь перед тамбуром наверху. На стене рядом оказался укреплён точно такой же считыватель чипов в чёрном пластиковом корпусе. Со своего места наверху лестницы я видел, как Первый открыл дверь, приложив к считывателю ключ-карту, полученную от Павла Михайловича.
Видимо, почувствовал на себе мой взгляд, Первый неожиданно обернулся. Глаза наши встретились и он ухмыльнулся:
– Ну что, Ять, ты понял, как глубоко мы залезли? А прикинь, каково обратно подниматься! Да причём, не одну ходку сделать придётся.
Я ничего не ответил. А что на это можно было ответить?
Пройдя в дверь, я оказался в точно таком же тамбуре, что и наверху. Ещё пара шагов – и я почувствовал, что стены словно раздались; теперь я стоял в каком-то тёмном и просторном помещении. Не увидел – в полнейшей темноте я ничего такого видеть не мог – а именно почувствовал. Дверь за спиной захлопнулась. На секунду вся наша небольшая команда растворилась в разлитых в воздухе чернилах.
Клаустрофобией я не страдаю и темноты не боюсь. Но снайперскую винтовку на всякий случай с плеча спустил.
Впрочем, через секунду начал зажигаться свет и я понял, что мы находимся в большом – размером со спортивный зал – помещении. Очень странном, надо сказать, помещении, похожем то ли на сборочный цех авиационного завода, то ли на научную лабораторию, то ли на внутренности громадного радиоприёмника. Огромные, в три моих роста высотой, соленоиды, мешали обзору, однако, я мог видеть мостовой кран под потолком, пучки силовых кабелей, распределительные щиты, тельферы и много всякого другого оборудования. Но не это заинтересовало меня больше всего – из-за соленоидов выглядывало нечто по-настоящему необычное, стоявшее в центре зала.