«Галисиец»
– Зовите меня Уолтер, Уолтер Алан Уильям. Для друзей просто…
Наверху, сквозь толстую кладу кирпича, послышались возгласы, что-то вроде:
«Эвфемия! Эвфемия!». И раздалось пение тенором, заиграла живая музыка.
Сквозь мелодию и песни удалось разобрать звуки двух духовых инструментов и чего-то струнного.
Мы все сосредоточенно вслушивались в звуки, как они прервались.
Я взглянул на испанца, он испуганно смотрел на Уолтера, я тоже посмотрел на него.
Мне открылось обеспокоенное и даже испуганное лицо англичанина.
– Мои догадки были верны, – с пронзительной горечью сказал тот.
Снова началось пение, но уже другое. Высокий баритон стал просачиваться сквозь полости между кирпичами и арку над нашими головами.
Раздался крик.
Уолтер присел рядом со мной.
Через три секунды молчания он начал:
– Знаете, мне кажется, что я Вас где-то уже…
Ещё один раздирающий крик прервал его!
Будто от услышанного возгласа, тело рядом дрогнуло!
Если душа и существует, то она точно вернулась из преисподней и оживила эту изуродованную оболочку.
Тело вскочило, словно вытянутое кошмаром из сна.
Галисиец, я и Уолтер уставились в упор на него. Голова осмотрела себя и всё вокруг.
Он ощупал свою повязку и почувствовал наши взгляды, пронизывающие его со спины.
– Уолт? – Сухим голосом вымолвил бедняга.
«Живой», – подумал я, – «француз».
Уолтер подпрыгнул и пересел на соседний алтарь, застеленный собачьей шкурой.
– Ноа, боже мой праведный, я думал, что мы тебя потеряли! – Воскликнул тот, достал небольшую фляжку и начал поить парня.
Я посмотрел на Сесара. Он с любопытством разглядывал ту пару, затем повернул взор на меня. Ничего не сказал. Ушёл в тень.
– Как прошло? Я больше не смогу ходить? – Обрывисто выспрашивал «Ноа» у Уолтера.
Уолт его успокаивал, говорил:
– Всё будет хорошо, скоро поправишься – нужно лишь время.
В общем, «аферист» – подумал я.
– Времени у нас нет, если я правильно понимаю. – Сказал я.
Парень развернулся ко мне и уже сидел вполоборота, глядя одним открытым глазом на меня. Второй глаз был скрыт повязкой.
Уолт встрепенулся, его усы ещё острее и выше поднялись вверх, он подпрыгнул и стал ещё больше выглаживать его:
– Мы точно не можем знать, что происходит, мистер… Как Вас там? – Впился он в меня.
– Я знаю точно! Джек Уилфред-Мун младший. – Похмелье точно рукой сняло.