Голова человека со сломанным носом. Свитки «О прозрении Красоты». Из авторской серии «Будда Рильке» - страница 9
А потому, если хотя бы на секунду предположить, как само собой разумеющееся, что и для западного Художника-Творца, и для восточного Мудреца Не-деяния, Красота – это и есть причина и следствие, альфа и омега, высший «плод» их Искусства, совсем неудивительно, когда в унисон для нашего слуха зазвучат их слова:
«Кто-то все еще верит что Искусство может изобразить Красоту, у которой есть противоположность. <…> Искусство это страсть в целом. Его результат: беспристрастность и равное участие всего».> <Ц>
– это говорит Поэт. А чаньский Мудрец ему отвечает:
«В действительности суть высшего плода абсолютно равностна и недвойственна».> <Т>
Эти строки наверняка вызовут у читателя редоумение: «Получается, что если высший плод – Красота, то Она всё-таки… тварна?». Чтобы развеять подобные сомнения, послушаем мастера То Иди:
«Красота достигается не-достижением. Высший плод „созревает“ спонтанно».
Хакуин Экаку. Автопортрет.
В продолжение этого увлекательного и нередко крайне неожиданного диалога о Красоте, на страницах предлагаемой читателю книги, а именно в пяти её главах, напоминающих «пять драгоценных свитков из лотоса», заговорят великие Художники жизни, которые хотя и принадлежали разным культурам и эпохам, без сомнения, познали Единство Красоты: Поэт-модернист австрийского происхождения Райнер Мария Рильке, творческий расцвет которого пришёлся на начало XX-го века, и безымянный Патриарх школы Чань, в котором читатель с первых же строк узнает черты легендарных Мастеров Не-деяния Хуэй Нэна и Линь Цзы, распространявших, как известно, свои ошеломляющие по духовному накалу проповеди в золотую эпоху династии Тан. И хотя встреча наших героев, конечно же, вымышлена, автор надеется, что сила их слов и глубина их прозрений от этого не ослабнет.
Завершить вступительную часть к «Диалогам» автору хотелось бы напутственным словом Мастера То Иди:
«Когда встречаются два подлинных человека Пути, два Художника жизни – Патриарх и Поэт, которые черпают своё вдохновение из родниковых глубин неумопостигаемой целостности – свершается чудо. Растворяясь друг в друге сполна, так что неведомо им, кто из них холст, а кто кисть, нераскрытыми проходят они сквозь пальцы друг друга, порождая при этом полотно восхитительной Красоты, той Красоты, что ниспосылается свыше – с изобилием красок, отзвуков, смыслов. Так две волны, сливаясь на миг, достигают невообразимого взлёта, – с искрящейся пеной и брызгами, – а после, согласуясь с изначальной природой своей, расходятся дальше, чтобы сохранить свою чистоту и остаться нетронутыми в их взаимном творении.»