Затем я поблагодарила ланкийскую бабушку за чай и теплую компанию, села в полупустой поезд в Канди и получила не только место у окошка, но и виды на миллион, как в документальных фильмах от National Geographic. Я улыбнулась сама себе и не без удовольствия тихонько сказала:
– Все что ни делается, все к лучшему.
Волонтерство в Канди – это лучшее, что случилось со мной на Шри-Ланке. Только вот поняла я это далеко не сразу. Да что уж там скрывать! В первый же день я хотела сбежать из города в неизвестном направлении.
Виной тому были завышенные ожидания от самого Канди и, как следствие, тотальное разочарование. Ведь вместо чистых и аккуратных улиц, ухоженной набережной вдоль озера и чайных плантаций на утопающих в зелени склонах, так красиво нарисованных в моем воображении, я столкнулась с типичным азиатским городом, в котором процветали хаос, изнуряющая жара и выхлопные газы. И если вверху, на этих самых склонах, был чистый воздух, умеренное дорожное движение и дома обеспеченных местных жителей; то внизу, где располагался центр города – все было с точностью, да наоборот.
Центральные улицы города напоминали адский котел. Особенно в обеденное время, когда заканчивались занятия в школах и тысячи детей мгновенно заполоняли узкие улочки Канди. Пока счастливчики, живущие на склонах, практиковали ленивый дневной сон, и без того переполненный город начинал задыхаться от многокилометровых пробок. Возле каждого учебного заведения выстраивалась очередь из автомобилей и тук-туков. А вереница старых местных автобусов, которые развозили детей по близлежащим деревням, и вовсе перекрывала все движение и заставляла раз и навсегда возненавидеть этот город.
Впрочем, сама вилла, где мне предстояло работать волонтером, была в прекрасном состоянии – новый современный ремонт, аккуратные комнаты, удачное расположение и потрясающий вид на город. В разы лучше гостевого дома в Галле и, уж точно, хостела в Матаре. Только вот чувствовала я там себя не в своей тарелке.
Дело было не в восьмиместной комнате смешанного типа с четырьмя двухъярусными кроватями, куда меня заселили. И не в туалете с душем, которые располагались на три этажа ниже и выглядели так, как будто кто-то просто забыл о благоустройстве пустых бетонных помещений. Проблема была в волонтерской работе. А, точнее, в ее отсутствии.