– Тогда отдайте мне одного, вон того – и показала пальцем на Янко.
На красивой холёной руке блеснул браслет, но никто его не заметил
– Он мне будет помогать просить и вам что-то перепадёт. Если с детьми просить, то больше подают —
– Ишь чего захотела – огрызнулась тетя Луза – убирайся вон, а вы кыш в дом!.
И ещё тетя Луза долго ругалась матом, но не зло, а так, затухающими волнами. Нищенка, между тем, вынула из сумки котёнка, протянула его Янку и шепнула
– Я к тебе завтра приду, а ты молчи – иначе будет плохо.
Но нищенка не пришла ни завтра, ни послезавтра. У Янко почему-то заныло на душе. Пёс чаще подходил к нему и более жалобно скулил. Когда в банке осталось на день, или на два мёда – к их двору подошёл мальчик чуть старше Янко, явно из чужого села. В кармане его что-то торчало.
– Что у тебя там»? – спросил Янко.
Мальчик вынул пирожок с запеченной свеклой, разломил на три части и сказал —
– Раздай всем.
Когда Янко съел свою порцию, то спросил —
– А у тебя нет больше? —
Мальчик сказал —
– Больше нет… здесь нет. Приходи на мост, что через речку, там у меня в корзине… только приходи один, никому не говори, потом разделишь со всеми —
Янко ответил:
– Это далеко, я туда один не ходил, только с мачехой, когда воровали сено со скирды —
Мальчик возразил —
– Если ты уже воровал сено, то ты герой. Не дрейфь! Приходи, я там буду тебя ждать! – И мальчик исчез.
Глава 2. Первая встреча профессора и писателя
Профессор крутил педали летательного аппарата, но аппарат, как бы, не летал. Потом снял очки и задумался. В это время они пролетали над Андами. Магнитное поле Анд искривлённое недавно найденными искусственными гравитонами было ориентированно вглубь Земли и представляло собой пробоину, или вернее магнитную яму. Летательный аппарат швырнуло вниз потом подбросило со скоростью света на гребень очередной магнитной волны. Поэтому на мгновение всё исчезло. Реальность появлялась постепенно, как проявление на допотопной фотобумаге под действием проявителя.
Сколько прошло времени на проявление действительности – спорный вопрос. Время могло то сокращаться, то удлиняться, если был пробит, так называемый своеобразный пузырь статичности. Когда всё приняло прежние очертания, на столе лежала тонкая стопка рукописи, профессор крутил педали, а начинающий писатель стоял переминаясь с ноги на ногу.