Споры, крики и необычные диалоги окончательно ввели меня в замешательство, так что оставалось тихо сидеть и с беспокойством наблюдать за царящим вокруг хаосом. В висках громко стучало. Кто-то в порыве красноречия даже вскочил и начал яро жестикулировать, указывая в мою сторону. Спор прекратился так же внезапно, как начался. Таррин подсел ко мне и, словно ничего не произошло, стал тихо напевать простенькую мелодию.
– Слушай, Афед, – я даже не успела понять, когда вычурное выканье прекратилось, – а может, ты просто напишешь мне номер телефона родных, а я свяжусь и узнаю, как тебе проще добраться?
Таррин спокойно протянул мне листок бумаги и перо. Моргнув пару раз, я все же взяла предложенный предмет в правую руку, хотя еще не приняла окончательного решения: надо просить этих людей определить меня в местный желтый домик или нет. Абсурдность происходящего давила, и мозг отказывался предоставить хоть маленькую подсказку относительно того, куда и зачем я попала. А самое главное – делать-то что?!
– Все хорошо? – хозяин дома тронул меня за локоть. – Если вас смущает подобная форма написания, прошу вас, не удивляйтесь, мне просто нравится писать перьями. Кстати, успешно приучаю родных и друзей к подобной эстетике. Красиво, не правда ли? – он перевернул перо, на котором были изображены витиеватые черные узоры, ломающиеся при малейшем изгибе «ручки».
– Сейчас черкану, – я окунула кончик пера в чернила и быстро набросала домашние номера родителей и друзей, чтобы была возможность дозвониться хотя бы до кого-нибудь из них. – А тут телефона нет? – протягивая клочок бумаги, я подняла глаза и вдруг заметила разительную перемену в хозяине дома. Лицо Таррина словно вытянулось, и он издал победно-отчаянный крик. Невольно дернувшись, я чуть было не упала с кресла, но вовремя удержавшись, замерла.
– Это правда! – подскочив, мужчина схватил меня за плечи, приподнял и затряс с такой силой, что, казалось, поломает меня в паре мест.
Далее началось что-то совершенно невообразимое. Вскочив со своих мест, меня окружили все обитатели комнаты. Еле освободившись из объятий Таррина и почувствовав под ногами доски, я сделала шаг и споткнулась – до такой степени закружилась голова. А люди мельтешили, что-то кричали и доказывали, никак не давая глотнуть столь желанного спасительного воздуха.