Желтых окон в домах напротив становилось все меньше. Еще чуть-чуть, и весь город уснет. В голове у Егора крутились тяжелые мысли, превращаясь в тревожные сны. То ему чудилось, что кто-то тихо говорит: «Помоги!», то казалось, что это ему самому нужна помощь… Во сне он точно знал – его очень ждут. Чувствовал – нужно куда-то идти, даже бежать! Но, вот беда, мальчишка никак не мог понять, куда именно. Он то и дело вздрагивал, просыпался. И снова засыпал, и опять вздрагивал.
Прошла ночь. Эти сны так утомили Егора, что утром он встал с кровати с тяжелой головой и в ужасном настроении.
– И небо сегодня хмурое, – ворчал он, одеваясь в школу. – И чай холодный… И в школу не хочется…
– Что-то странное творится в нашем доме, – сказал Егор Зеленке, который в это время помогал собирать карандаши и ручки в пенал. – Будто кто-то специально посыпает всё вокруг мукой. Мама сердится, папа тоже недоволен. Ты не знаешь, в чем дело, Зелененький?
Паук покачался на длинных черных лапках из стороны в сторону.
– Вот и я не знаю, – вздохнул мальчик.
Прошло несколько дней. Егор так же плохо спал по ночам. Непонятной белой пыли становилось в доме всё больше.
За окном было еще темно, когда сильный укол в щеку разбудил Егора.
– Ты чего, Зеленка? – рассердился он. – Приснилось что-то?
Мальчик перевернулся на другой бок, натянул одеяло повыше и закрыл глаза. Но Зеленка продолжал тыкать в него лапками, он был чем-то сильно обеспокоен.
– Да что с тобой, дружище? Что случилось? – Егор окончательно проснулся и сел на кровати. Паучок настойчиво звал мальчика за собой.
– Хорошо, – согласился тот, – только фонарик возьму…
Мальчик с Зеленкой на плече спустился по лестнице вниз, в гостиную. Там паук быстро перепрыгнул на диван, потом на пол. Перебирая длинными лапками, он оставлял следы-точки на полу, покрытом белой пылью. Подбежал к зеркальному шкафу, постучал по нему лапкой.
– Что мне сделать, Зелененький? – не понимал Егор.
Но паук настаивал, нервничал, злился на сонного мальчишку. Егор подошел ближе, желтый свет фонарика уперся в зеркало.
«Где теперь мои друзья? Всё ли у них хорошо? Почему Зеленка так волнуется?»
В памяти возник образ Рубенскофа.
«А ведь он сказал не „Прощай“, а „До свидания“, когда я уходил. Может, мы еще встретимся?» – задумался мальчик и прислонился лбом к холодной поверхности зеркального шкафа.