Мне было тоскливо и страшно до дрожи:
В окошке мерещились мерзкие рожи…
За стенкой на кухне… Там кто-то ходил…
И так зауны́-ы-ывно покушать просил.
Мой дом, двухэтажный, просторный и светлый,
Теперь посещали холодные ветры:
Ни печь, ни камин не спасали меня.
Вот, кстати, представьте, четвёртого дня
Ходили по дому весь день невидимки
И только видны были мне их ботинки,
Ужасно мешали стихи сочинять,
Желая моими героями стать.
И вот, как дурак, я пошёл им навстречу
И этот стишок сочинял целый вечер,
Наивно, по-детски им пальцем грозя,
Мол, так обращаться со мною нельзя.
Да лучше бы взял я тогда с них расписку…
Кто знает, а вдруг подвергался я риску?..
Но вскоре все страхи развеял мой кот,
Неделю назад объявив мне бойкот;
И чтоб я хоть как-то мог вспомнить о нём,
В кошачий театр превратил он мой дом.