– Завтра? Здесь тоже есть сутки, как на земле? – Крикнула я в её удаляющуюся спину.
– Ну, конечно, мы же должны каким-то образом измерять время, хоть и течёт оно здесь несколько иначе. День в Раю равен месяцу на Земле. – Услужливо пояснила светловолосая.
Я чувствовала несуществующей кожей её недовольство, хоть внешне она его не показывала.
– Значит мои похороны уже прошли? – Ангел не на шутку занервничала.
Мои непрекращающиеся вопросы не давали ей сделать задуманное и покинуть «Ангельстрем» с чувством выполненного долга.
– Разумеется. – Согласилась голубоглазая. – Чарльз похоронил тебя на кладбище Кенсал Грин в Лондоне. Очень красивое место. У тебя прекрасный памятник из чёрного мрамора с, выгравированной на нём, фотографией. – Поясняла Ана, закатив глаза, словно пытаясь разглядеть обстановку на кладбище. – Твой жених очень тебя любил и сделал всё в лучшем виде. Я вижу, что он каждую неделю приносит алые розы к твоему кенотафу и разговаривает с твоей фотографией, словно ты его слышишь. Рассказывает как прошёл его день, что было нового, но в основном, только горько плачет, пытаясь через слёзы достучаться до тебя, чтобы ты подала хоть какой-то знак. Чем ближе я к тебе стою, тем чётче слышится его плач. – От этих слов похолодело за шиворотом.
Бедный мой Чарли. Как же ему тяжело. Он там страдает, не зная о том, что я в лучшем месте. Здесь гораздо легче и приятнее находиться, чем на Земле, а он думает, что я мучаюсь, лишенная солнечного света и тепла. Как бы я хотела его увидеть и обо всём рассказать. Но, увы, это невозможно. Могу даже не спрашивать.
– Милая, я прошу тебя, отпусти его. Пока ты слепо держишься за вашу любовь, он так и будет страдать. Ты должна сделать обряд отступления и тогда ему станет легче. – Все слова Ангела были пропитаны болью. Она видит и слышит, как Чарли страдает, поэтому предлагает крайнюю меру.
– Обряд отступления? – Опять какие-то новшества.
– Это, своего рода, ритуал, который позволяет новоиспечённым Ангелам проститься с близкими и забрать их боль потери. К этим мерам прибегают в крайних случаях, но я вижу, что твой жених на грани. Ещё чуть-чуть и он совершит самый страшный грех – убьёт себя и тогда ты уже ничем не сможешь ему помочь. Он без суда отправится в Ад и будет гореть там вечно, лишенный всякой возможности на прощение Господа и обретение Райского места. – Боже, нет!