– Вот дурила, не есть же тебя собираюсь! – злился я – Так мы и за час не управимся, если с каждым так возиться.
Но уже на третьем спасенном дело пошло быстрее. Пальцы приноровились и меня даже захлестнул непонятный азарт срочно успеть всех спасти, пока дом еще дремал в утренней неге выходного дня, не успев сотнями ботинок туфелек и сапожек высыпать на улицу, что сулило неминуемой гибелью всем этим маленьким скользким старателям. Невидимые трудяги неустанно перерабатывали почву, являясь важной частью своего маленького-большого круговорота, результатом которого мы наслаждаемся каждый день, прячась в тени раскидистой листвы в полуденную жару или вдыхая нежный аромат цветов.
– Откуда такие мысли, – удивился я сам себе, поймав пристальный взгляд чудика. И тогда мне показалось, что именно этот его заботливый, внимательный взгляд и есть причина всех моих мыслей. Он довольно кивнул, словно читая происходящее у меня в голове и продолжил теперь уже нашу общую спасательную операцию. И говоря «нашу общую», я вдруг понял, что имел в виду не только червей, но и себя самого. Того себя, которого из всей недели больше всего радовала эта последняя сотня метров дороги, ведущая через парк, наполненная говором птиц и шепотом листвы. Казалось, сами люди здесь становились приветливее и добрее, прислушиваясь и вглядываясь. Чудик одобрительно смотрел на меня. И тут я поймал на себе еще один взгляд. Тот самый мальчонка с первого этажа, стоял уткнувшись носом в окно и махал мне обеими ручками. Я неловко пожал плечами, намекая на бредовость всего происходящего. Он же в ответ, поднял вверх большой палец, сжав ручонку в кулачок, давая понять, что он мной очень доволен. Что еще больше вдохновило меня и я удвоил свои старания, не смотря на всю несуразность процесса. И, в конце концов, миссия была выполнена. Чудик довольный плюхнулся в самую глубокую лужу, счастливый наблюдая за фонтаном падающих брызг. Я уселся в метре от него на бетонный парапет перед дверью дворницкой и тоже был чему то несказанно рад.
Не прошло и минуты, как я почувствовал, что что-то изменилось. Воздух будто стал другим, он наполнился каким-то особенным теплым светом и ароматом. Да, точно, тем самым ароматом мяты и сушеных яблок из детства. Таким далеким и до боли знакомым. Как тогда, у бабушки на чердаке. Я очень любил прятаться там от всех. С потолка свисали охапки разных трав, но сильнее всего пахло мятой, и еще яблоками, которые бабушка сушила на печке, после чего собирала их ловкими жилистыми руками и складывала в холщевый мешок, который тоже подвешивала на чердак. И тогда вместе со всем разнотравьем они создавали какой-то свой особенный аромат, словно звуки, собранные в волшебный оркестр. А полоска света, проникавшая сквозь маленькое окошко, образовывала сцену для потревоженных пылинок, плавно скользящих в ней, будто это и не воздух вовсе, а волшебный аквариум с солнечной водой.