Какое-то мгновение он не помнил, как сюда попал и с какой целью, но знакомое ощущение приближающейся опасности проснулось в нем раньше других чувств и пониманий. В голове как сновидение по пробуждении еще осталось ощущение какой-то цели и смутный образ рыжеволосого парня, с которым он вроде хотел что-то закончить. Но по мере того, как сознание его прояснялось, парень все больше уходил в небытие, а настоящая реальность всплывала в памяти, как проявляется фотография в проявителе.
– Сержант! – Кто-то дернул его за плечо, он обернулся и увидел до боли знакомое лицо лейтенанта, – Просыпайся, недотепа!
Он гневно сунул в руки Дока забытую у пещеры винтовку.
– Сколько раз можно повторять, оружие без присмотра не оставлять! – Перекошенное яростью, дико испачканное черным лицо лейтенанта приблизилось к нему неприятно близко.
Док помнил, что нельзя показывать слабость и не отпрянул на этот агрессивный жест. Отвратительный запах гниения изо рта командира резко ударил ему в ноздри.
– Так точно, сэр, виноват, – прижал он обеими руками винтовку к груди.
Лейтенант грязно выругался, но уже беззлобно, и все еще заглядывая в непроницаемые глаза Дока, окликнул остальных.
Из пещеры за густыми зарослями лиан один за другим стали появляться сослуживцы. Они теперь не шутили, не подтрунивали друг друга, как это было по прибытии. Вид у всех был потрепанный, изможденный.
Последние двое суток дались им нелегко. После того, как они на переходе попали в засаду и сутки без сна и отдыха отрывались от преследователей, эта ночь в пещере была первым привалом почти не принесшим отдыха утомленным телам и сознаниям.
Док помнил, как они потеряли троих, а двое тяжело раненых лежат еще в пещере. Это означало, что дальше все будет еще сложнее. До соединения с основным составом еще несколько дней перехода по вражеской территории, с двумя раненными на руках. А что еще ждет их впереди? Какие неприятности местные заготовили для них?
Нестерпимая духота уже с раннего утра стала изматывать. После недавнего сезона дождей почва повсюду раскисла, и эта грязь теперь покрывала все: одежду, обувь, волосы. Она постоянно мешала продвигаться вперед, то становясь невозможно скользкой, то вдруг превращаясь в трясину, забирала себе обувь, угрожала утопить в своей зловонной пучине. Только тут у водопада, рядом с полуразрушенной скалой почва была достаточно твердой, чтобы можно было по ней комфортно ходить, и даже лежать, не опасаясь вскоре промокнуть в продавленной телом луже.