Не позволю! И он понимал это, и его корёжило и кривило. То ли не мог подойти из-за зеркала, то ли боялся, что я могу сделать с ним что-то… Была ли у меня власть над ним теперь? Могу ли взять – и заставить его исчезнуть? Могу. Хотя бы попробовать.
Выдохнула, закусила губу. Пепел, пепел. Не демон в теле мертвеца передо мной – горстка пепла. Сгореть ему в синем пламени и осыпаться белыми хлопьями на землю. Гореть ему и чувствовать всё то, что почувствовали принесённые в жертву люди. И не восстать вновь, не выбраться за пределы сумрака, остаться там навсегда.
И, прежде чем сознание ускользнуло из-за напряжения, я увидела. И синее пламя, и белые хлопья – всё, как мерещилось, как хотелось.
Но горела, кажется, я сама.
Дрожит, когтистой лапой покалывая непривыкшие к сумраку глаза, свет чадящих факелов. Свод арочного коридора утопает в клубящейся тьме – дышащей, наблюдающей; не в силах смотреть на неё дольше удара сердца, отвожу взгляд и под ногами вижу нарисованный кровью жертвенного петуха круг. Скомканный, едва различимый серый голос над ухом резко обрывается, в плоть вонзается боль перерождения, перекатывается волной под кожей, судорога выворачивает наизнанку суставы… нет, это ничего. Главное, теперь – живой.
– Живой, – подтверждает мысли колдун, чей голос кажется куда приятнее, чем у того, кто читал заклятье. Больше никого, кроме заклинателя и колдуна, в зале нет, и это успокаивает.
Не хочу встречаться с ним взглядом. Я помню его. Фрагменты памяти чередой проносятся перед внутренним взором, в пустоте вспыхивают слова… Слово. Этого достаточно, чтобы почувствовать смятение, неуверенность, собственную бесполезность и никчёмность. И все эти чувства проснулись бы, выползли бы наружу из глубоких нор, не вспомни я, что страха перед сильнейшим колдуном всего Келеро больше нет.
Заклинатель падает на пол бескостной грудой кожи и мяса. Он выполнил свою работу и больше не нужен. Сочувствия к чужой жизни нет – его вырезали из моей души вместе с чем-то трепетным и сокровенным, а может, с настоящим куском мяса или целой частью тела. Вспомнить бы…
– Тебя всё устраивает? – нетерпеливо интересуется колдун, перешагивая труп и протягивая тяжёлое зеркало в серебряной оправе с ручкой.
Я смотрю в льдистые голубые глаза в отражении. Больше и не требуется, я – всё ещё я.