». Персонажи данной сюжетной линии, позволят взглянуть на себя лично (на благородные и неблаговидные качества), через призму эдакого кривого зеркала, тождественного вымышленным героям.
«Жаршары» – это рассказ, комбинирующий в литературном изложении, исцеляющую психологию и развивающую философию. Своим сюжетным повествованием он похож на отдельные истории из бестселлера «тысячи и одной ночи», дошедший до наших дней через сборник персидских сказаний, а позже дополнившийся сказками из арабского и индийского фольклора.
Да будет вам во благо, прочтение данной завораживающей повести! Пусть же та сакральная идеология, выработанная путём проб и ошибок: на базисе принципов, дисциплины и выбранного вектора – не сворачиваемо-следуемого ханом Жаршары, подтолкнёт вас сформировать глубоко-личное воззрение, которое не подвергнется манипулятивному внушению радикально-аморального суждения!
Ахметжан Рзамбеков
«Во времена великих изменений – в период веры в Единого Творца, дошедшей до бескрайних степей. Во всей необъятной Евразии, переживавшей взлёты и падения при коллаборации и соперничестве самодостаточных народов. Опять-таки из-за ненасытного желания материальной наживы и безграничной власти, вождей многонациональных племён, предопределённо приютивших на своём истязаемом пласте, великие династии и монументальные царства. Вследствие собственной каскадно-васкулярной недальновидности, своевременно не приняли во внимания новообразованную латентную ветвь в сообщающихся сосудах: невольно упустив из-под носа, прогрессивно разрастающийся (как вспыхнувший яркий свет) ислам и правоверных мусульман. Которые отчаянно вели духовные и ментальные противоборства, против глубоко утвердившегося в сердцах и умах людей „джахилии>3“. Некогда укоренённую через неразрывную цепь поколений – намертво въевшуюся среди последователей тенгрианства и идолопоклонства, испокон веков существовавшие в этих краях».
Не прошло и полувека с начала монгольского завоевания, как многие из монголов, в отличие от остальных своих сородичей (хранивших верность прежним верованиям и неукоснительно соблюдавшим общепризнанные Ордой законы), стали добровольно принимать ислам. Несмотря на установленные Чингисханом доктрины, искажённо описанные в летописях китайских и других враждовавших с ним государств. Таким образом преобразовывая идеологию «кровавого меча» завещанную чингизидам, в некую пассионарную догму, обёрнутую в форму кочевнического быта и существования.