Тут же после его слов, весь зал загудел. Все начали оскорблять и унижать Жаршары, напрочь позабыв его недавние успехи. Хан же, спокойно сидел и молча раздумывал… Затем, резко встал со своего трона – как бы напомнив присутствовавшим, о своём главенстве и несомненной вовлечённости в происходящее. В эту секунду, шум возбуждённого многоголосья, мгновенно затих…
А хан Муглук, спокойно промолвил:
– Жаршары, ты ослушался моего приказа? Почему? Завтра на рассвете мы казним всех тех, кого ты пленил – в отместку, за многочисленно-творимые ими злодеяния. Однако, по какой такой особой причине, этот ребёнок не среди них? Зачем же сей безрассудный и противоречивый апологет, ты вдруг надумал нам продемонстрировать? Ведь ты сам сказал нам, что этот мальчик является их плотью и кровью. Я же, дал тебе всё… Но вижу, что сегодня, ты решил не присягать мне на верность? Что в нём такого особенного? Скажи… И вообще, почему ты так отчаянно его защищаешь? Не стоит принимать моё великодушие за слабость. Прикончи этого мальчика немедленно, или же это сделает моя стража, но уже вместе с тобой!..
Тогда Жаршары, нехотя вынул из ножен острую саблю и занёс её над головой мальчика. Тот, в свою очередь, не проронив ни слова, лишь пристально всматривался в чёрные как ночь очи (без пяти минут палача), преисполненные совестных сомнений. Глубоко внутри, разгорелся эфемерный конфликт, сопровождавшийся порицающими пульсациями в области висков. А внешне – когнитивный диссонанс, мгновенно иссушил глотку, пробив холодный пот и вызвав безудержный тремор предплечья. В положении, котором оказался Жаршары, не было другого варианта. Да и по милости Всевышнего, увы, судьба всё не отворяла спасительных ворот человеку, загнанному в угол! Из такой, безнадёжно-сложившейся ситуации – в образовавшейся паузе принимаемого решения, мальчик внезапно для всех подбежал к Жаршары, и крепко обнял его за левую ногу. Через несколько мгновений он, также молча её отпустил. Данным действием, как бы принимая любой выбор, стоящий перед Жаршары, безо всякого страха и упрёка – смиренно устремив в пол, свой осознанно-поникший взгляд. Немного отойдя назад, невинный отрок стал мужественно дожидаться неизбежной участи, очень усиленно смыкая веки и (неестественно) активно дыша…
В этот момент, Жаршары невольно ощутил неприязнь к самому себе. Ибо всё ещё свежи были в памяти воспоминания о том, как он не так уж давно – самолично, искренне и тепло обнимал этого осиротевшего мальчика. В эту действительно тяжёлую минуту, Жаршары сильно стушевался перед присутствующими людьми. Из-за чего, от волнения, долго мешкал перед своим решающим замахом. Под давлением оглашённого приговора, а также перед лицом (навидавшегося) высокомерного общества, что упивалась своевольностью и безграничностью власти – привилегированно находясь в тронном зале, с высокими потолками и массивными стенами. Аскетичный и скромный воин Жаршары, принял единственно правильное для себя решение! Переводя взор от мальчика на хана, Жаршары уверенно возразил: