– Не раньше следующего понедельника, – прозвучал чей-то голос.
Бенедикт резко развернулся, но за спиной никого не оказалось.
– Что за дела такие, – проворчал он немного испуганно про себя.
– Придёшь не раньше понедельника, – снова тот же голос.
– Кто здесь? – громко спросил, повернувшись в сторону двери.
И тут же спиной почувствовал, как книга тихо смеётся.
– Это ты со мной говоришь?! – все ещё не веря самому себе, спросил он.
И снова услышал или почувствовал (он ещё не до конца разобрался в своих ощущениях), как книга подмигнула ему.
– Вот это чудеса! – только и сказал он.
А потом, повернувшись к книге, тихонечко ей ответил:
– Тогда до понедельника, – и, поклонившись, вышел.
Все так и получилось, как предсказала книга. На следующий день дяде стало настолько плохо, что пришедший лекарь только развёл руками и сказал просто:
– Три дня.
И все это время Бенедикт вместе с инфирмарием, ризничим и братом Амманом были рядом со своим аббатом.
– Дядя умер в понедельник, как и предсказала книга, – говорил сам с собою Бенедикт, заходя в скрипторий через потайной ход.
Вот и полка, за которой секретная дверь. Ключ послушно провернулся в замке и дверь легко поддалась, как только монах слегка нажал на неё рукой. Книга была на месте. Бенедикт подошел к ней, легонько погладил ее кожаный бочок, провёл пальцами по переплету, а потом накрыл ладонью большую букву “R”.
– Вот так, теперь я совсем один, ушёл дядя туда, где его душа вечно будет радоваться и петь, – жалобно обратился он к книге.
– Да-да, я знаю, что Господь не оставит меня. Со мной братья, есть Аммиан и ризничий. Но все же ушёл тот, к кому я мог прийти в любой час и день за советом или утешением. Что ты скажешь на это? – обратился он к книге.
Буква под его рукой завибрировала, как будто пытаясь сбросить ее. Монах опустил глаза и увидел, как сквозь пальцы просачивается свет. Буква сияла белым светом. Настолько ярким, что глазам стала больно. Бенедикт почувствовал, как по щеке покатилась слеза. Одна, за ней вторая – и третья побежала их догонять. А потом целый водопад слез обрушился на руки монаха и книгу. Он с удивлением смотрел на небольшие лужицы, появившиеся на подставке. Так он плакал впервые. Слёзы как будто смывали обиды, сожаления и прежнего его, давая дорогу новому. Отныне жизнь будет другой, это он сейчас осознал. А какой именно он узнает совсем скоро. Как только перестанет оплакивать прошедшие сорок с хвостиком лет своей жизни.