Когда все работы были закончены, казаки пригласили нас всех на товарищеский обед. За обедом было много душевных разговоров, нас благодарили за помощь. Не обошлось и без курьезов. Оказалось, группа курсантов, которой было дано задание отремонтировать сарай и сбрую у одной вдовы-казачки, провела эту работу у однофамильцев – кулацкой семьи. Это происшествие всех рассмешило, но «виновники» были явно расстроены.
В августе наш сводный курсантский полк был брошен сначала против десанта врангелевского генерала Улагая, а затем действовал против банд Фостикова и Крыжановского в районе станиц Урупской, Бесскорбной, Отрадной. Банды вскоре были разгромлены. Остатки их бежали под защиту меньшевистского грузинского правительства, а Фостиков – в Крым, к Врангелю.
Нам не пришлось участвовать в операциях по окончательному разгрому Врангеля в Крыму. Но наиболее подготовленные курсанты были досрочно выпущены и отправлены на укомплектование частей конницы, потерявших значительное число командных кадров в боях с врангелевцами.
Выпуск состоялся в городе Армавире, где в это время стоял полевой штаб 9-й армии. Остальная часть курсантов в составе сводного полка была брошена на преследование банд, ушедших в горы Кавказа. Через некоторое время мы узнали, что наш курсантский полк где-то в горах Дагестана попал в засаду и понес большие потери. Многие командиры и бойцы были зверски замучены бандитами. Погиб и наш комиссар, которого мы все так любили. Значительная часть выпуска была направлена в 14-ю отдельную кавалерийскую бригаду, которая в то время стояла в районе станицы Новожерелиевская и продолжала операции по ликвидации в плавнях остатков улагаевцев и местных банд. Командиром бригады Миловым я был направлен в 1-й кавалерийский полк, которым тогда командовал старый боевой донской казак Андреев, как говорили, храбрец и рубака. В этот же полк были назначены и мои друзья-курсанты Горелов, Михайлов и Ухач-Огорович (к сожалению, не помню их имен).
Явившись в штаб и сдав документы, мы были приняты командиром полка. Глядя на наши красные штаны, он неодобрительно заметил:
– Мои бойцы не любят командиров в красных штанах.
Что было делать? Эти штаны были у нас единственными, других курсантам не выдавали. Все еще как-то нам не доверяя, он продолжал:
– У нас бойцы больше из бывалых вояк, необстрелянных мы не жалуем.