Женщина обернулась и посмотрела на ступени.
– Вы везунчик.
– Можно и так сказать. – ответил я, проследив за ее взглядом. Лестница с этого ракурса выглядела устрашающе. У меня пробежали мурашки по спине, от мысли, чем все могло закончиться при других обстоятельствах.
Пока врач проводила осмотр, помощник, связался по коммуникатору с ближайшей больницей. Получив добро, мы направились к машине. Я еле шел, опираясь на Женино плечо. Когда меня погрузили, он запрыгнул следом.
– Не доверяю я этим врачам, – шепнул он мне.
Мы ехали целую вечность. Меня то и дело встряхивало, и каждая неровность на дороге отдавалась в теле адской болью. Женя сидел рядом и недовольно поглядывал на водителя.
В приемной мы просидели еще час, пока друг не вышел из себя, и устроил скандал, только после этого нас принял травматолог. На рентген я уже ехал в кресле-каталке, которую Женя бог знает где раздобыл. Мне не хотелось чувствовать себя инвалидом, но из-за нарастающей боли, сил передвигаться самостоятельно не осталось. Призывая все мужество, я старался не захныкать как мальчишка. Должно быть, я опять отключился, очнулся уже в кровати с гипсом и, почувствовал себя героем фильма «Бриллиантовая рука». Вообще, все это утро напоминало фарс. Женя уже уехал, но оставил записку.
«Дим, тебя положили в терапию, в травматологии нет мест. Я на работу, вечером заскочу. Надеюсь, эти фашисты не прикончат тебя!»
Я усмехнулся: – Женя, как всегда, в своем стиле – и откинулся на подушку.
Проснулся от шума. Сперва до меня доносились сквозь сон лишь отдельные фразы, но затем я стал четче различать голоса, перебивавшие друг друга.
– У нас не правительство, а одно сплошное жулье. Куда ни глянь – все в карманы хапают. А простому народу и ждать нечего, – скрипел один.
– Не говори, я тут вообще слышал, что пенсионный возраст хотят повысить. Совсем стыд потеряли. – Перебил низкий бас. В моем воображении он еще завершил реплику, обрушив кулак на деревянный стол. Но звука удара не последовало. Так что мой интерес утих, не успев толком разгореться.
Но спать уже не хотелось. Сев на кровати, я стал озираться в поисках часов. Не нашел, но вскользь ознакомился со скромной обстановкой: четыре койки, включая мою, одна пустовала, две другие занимали пожилые «политика». Они тут же обратили на меня внимание.