– Еретики! Божественная Машина существует! Я слышу её! Я чувствую её! Она направляет меня, направляет моих братьев! Я – проводник её силы и воли! – Ужасным голосом вскричал Глашатай.
Я почувствовал, как земля начала помаленьку дрожать. Кальцитовые вставки начали слабо искриться, и это не значило ничего хорошего. Небольшие бирюзовые пучки молнии исходили из знамени, подобно огням Эльма.
– А вы! Вы отвернулись от Божественной Машины! Вы недостаточно сильно верили в неё и поэтому не видели её света! Вы предатели, которые воспользовались её дарами, но не нашли в себе сил уверовать в неё!
Земля стала ощутимо трястись. Металлические балки издали жалобный скрип. Киберглаз начало замыкать и помехи заполнили экран. Кальцит в знамени снова начал сверкать и искриться подобно радуге. Воздух наполнился запахом озона.
Еретики вскинули оружие и уже собрались открыть по нам огонь, но каждый из их стволов издал глухой щелчок. Еретик, стоящий во главе попытался что-то выхватить из-за спины.
– Никто из вас не заслуживает жизни! – Закричал Глашатай и в то же мгновение всё для меня погрузилось во тьму.
…Пустота. Абсолютная, всепоглощающая пустота. Я делаю шаг, но даже этот звук растворяется в ней. Я набираю в грудь воздух и кричу, но из моих лёгких вырывается только тишина и в ответ мне раздаётся только молчание. Не слышно даже пульса в голове и стука сердца…
…Шаг…ещё шаг…и ещё…
…Одна Божественная Машина знает, сколько я шёл в этой пустоте в неизвестном направлении. Может час, может день. Может месяц. Но ничего вокруг меня не изменялось. Может, я вообще стою на месте? А существую ли я вообще?
– Да.
– Кто это говорит? – Крикнул я из всех сил, но не услышал своих слов.
– Мы.
– Что я здесь делаю? Где я? Где ты? Почему здесь так темно? Куда делись мои братья? – Кричал я в пустоту, не слыша своего голоса.
– Смерть.
– Я умер? Я не могу умереть. Моё дело ещё не закончено. Мне надо выполнить своё дело. Я ещё не отплатил Божественной Машине свой долг за жизнь.
И вот ярчайший свет озарил сплошную темноту. Пустота наполнилась тихим звоном, подобным звуку сотен небольших колокольчиков. Моя рука и глаз тут же перестали работать. Я растерялся, но тихий голос снова заполнил это пространство.
– Живи.
Я пришёл в себя. Всё тело жутко болело. Кости ломило, голову, словно засунули в пресс, а живот отчётливо давал понять, что будь он полным, то он бы непременно это исправил. Но, я был жив.