В антракте, на кухне, мы утолили жажду шампанским, а голод ананасом, который Лика изящно нарезала треугольными ломтиками. До кровати мы не дошли, поскольку, не преодолимое желание, заняться любовью на массивном, круглом обеденном столе, взяло верх над другими эротическими фантазиями. Оказалось, что стол не менее удобен, чем огромная кровать, и на нем можно исполнить массу сексуальных желаний. Анжелика была великолепна. Она исполняла свою партию, в этом любовном балете, под названием «Безумная страсть», как прима-балерина из «Мариинки». Апофеозом нашего «представления» стало нежнейшее соитие двух тел в бурном экстазе бесконечного танца ласк и поцелуев.
Нежнейший «французский поцелуй», сначала вернул меня в реальность из объятий Морфея, а затем отправил в небесную высь, и там разложил на атомы феерического наслаждения. Таким, весьма не тривиальным способом, Лика разбудила меня, и пожелала, доброго утра. В довершение всех удовольствий, напоила меня великолепным кофе, и приготовила воздушный омлет.
– Никита, чем ты на этот раз занимаешься в Ленинграде? -, решив удовлетворить свое женское любопытство, поинтересовалась она.
– Приехал оформить на себя кое-какую недвижимость, доставшуюся мне в наследство, и ещё, меня теперь зовут Наум Хартман -, коротко ответил я на ее вопрос.
– Ух ты. Ну и как, классно быть евреем? -, смеясь, спросила она.
– Еще не понял, я недавно стал иудеем, наверно заметила, что следы от циркумцизио, ещё свежи -, то же пошутил я, не собираясь продолжать разговор на эту тему,
– Что это мы все обо мне? Расскажи о себе -, попросил я.
– А что я? В том же году, когда мы познакомились, моя семья эмигрировала, и обосновались во Франции. Там я, удачно вышла замуж, за французского дворянина, по фамилии Селин. Теперь он атташе по культуре, при консульстве Франции в Ленинграде -, обыденно, как о самом себе разумеющемся, рассказала свою историю «Маркиза ангелов», как я назвал ее про себя,
– Вот, опять в Совдепию пришлось ехать -, уже с неудовольствием, закончила она.
– Все, что не делается – к лучшему -, философски изрек я, думая о своем, и достал из кармана список художников-графиков, чьи произведения пропали вместе с передвижной выставкой в Сталино.
– Попробуй осторожно, поинтересоваться у мужа, что ему известно об этих авторах. Только не показывай весь список, а назови выборочно, несколько фамилий -, обезоруживающе улыбаясь, протянул я ей листок бумаги.