И, пока он так жестоко целовал ее, что-то в Нив… менялось.
Шипы, разрывавшие вены, отступали, оставляя отдельные укусы, почти покалывание. Чем дольше Солмир прижимался к ее губам, тем слабее становилась пульсация у нее в голове, будто бы вымываясь; эта связь вытягивала из нее всю магию, вытаскивала, словно свернутую тугими кольцами струну. От опустошения было и хорошо, и горько, силы покидали ее в равной доле с болью. Нив чувствовала себя все более телесной, все более собой.
Хрупкой и человечной, беспомощной.
Солмир разорвал их не-поцелуй, но все еще обхватывал ее руками, держал на случай, если она рухнет без сознания. От него пахло еловыми иголками и снегом, далекими землями и чистым небом.
Выражение его глаз вдруг остро напомнило Нив о том, как он месяцами притворялся Ариком. Как разыгрывал доброту, и…
Она отшатнулась прочь, резко ударив его ладонью в грудь.
– Что ты со мной сделал?
– Дал тебе новый якорь. Привязал твою силу к себе вместо Тенеземья. Отныне, когда захочешь применить магию, будешь брать ее у меня. Я – сосуд с твоей магией. – Солмир с невозмутимым видом поймал ее снова взметнувшиеся руки, задержал их в воздухе. – Мы договаривались на один удар, Нивира, а ты собираешься отвесить мне уже второй.
Они так и застыли; у него в ладонях – запястья Нив, у нее на искаженном злобой лице – дорожки слез.
Он уже не казался таким бесстрастным, как издалека. Теперь, когда Нив от свергнутого Короля отделяли считаные дюймы, она снова видела в его синих глазах искры сожаления, гнева и чего-то, похожего на горечь. Наконец он медленно отпустил ее руки и наклонился за сброшенным плащом, накинул его на мощные плечи.
– Я сделал то, что должен был.
Мы делаем то, что должны.
Нив обхватила себя руками, снова вспоминая, как он притворялся на поверхности. Как изображал, будто ему есть до нее дело, и как она оказалась настолько глупа, что поверила. Все это было игрой – теперь она знала. Способом завоевать доверие. Ей захотелось спросить его об этом, спросить, почему он не мог просто носить личину Арика, зачем было делать из этого нечто столь мучительное и ранящее. Из всех людей только Раффи и Арик заботились о ней, и осознание того, что забота Арика не была настоящей – вообще не относилась к Арику, – оставило в ней зияющую дыру.
– Ты убил его! – прорычала Нив. – Не смей повторять его слова.