Славка редко гулял с папой, потому что папа или работал, или спал. Но когда наконец получалось погулять, это было прекрасно! Однажды зимой, уже тёмным вечером, папа сказал:
– Сын, а пойдём снеговика строить!
Славка очень любил строить снеговиков. Правда все во дворе говорили ‘лепить’, а не ‘строить’, но Славка посмеивался над ними (внутри себя, конечно): ведь лепят обычно что-то маленькое, как поделки из пластилина или пельмени, а снеговик – это всегда большое сооружение, его надо строить, водружать шары, склеивать их снегом. Лепить – не строить!
Папа сказал – и Славка сразу начал собираться. Раз штаны, два штаны, сверху – ещё болонька (надо же будет на коленях ползать). Майка, футболка, свитер. Носки, а на них – шерстяные носки. Варежки, связанные резинкой, чтоб не потерялись. Шуба, меховая шапка с расцветкой, как у ягуара, и тоже с резинкой через всю голову. Валенки. Правда валенки Славка сам надеть уже не мог, ему всегда помогала мама. Всё, Славка готов!
Слепишь сначала обычный снежок, затем начинаешь его катать, оставляя неровные следы и дорожки на снегу. Первый шар – всегда самый большой, но самый быстрый, потому что весь снег – твой. После того, как шар готов, обязательно надо простучать его лопаткой, а еще лучше – варежкой, чтобы пушистый снег сделался плотным и твердым. Второй шар – поменьше, но проблем с ним всегда больше, потому что весь снег ушел на первый шар. Поэтому катаешь его по оставшемуся снегу, пытаясь найти свободные островки. Зато почти не надо простукивать! Снег уже плотный. Третий шар – вообще самый простой, потому что самый маленький. Папа помог поставить три шара один друг на друга, склеили их снегом.
– Папа, я пойду поищу ветку, чтобы сделать нос.
– Хорошо, сын. Хотя, ты знаешь, не надо ветку.
– Морковку тогда? Я сбегаю домой?
– Да, домой ты сбегай, но возьми не морковку, а губную помаду.
– Губную помаду? Мы что, будем красить снеговика в красный?
– А вот придешь и увидишь! Попроси у мамы какую-нибудь старую.
И Славка побежал. Вспорхнул по лестнице до лифта, вызвал его. Лифт ехал долго, мучительно долго. Славка изучил всю, как он её называл, музыку лифта, и безошибочно мог определить по звуку, на каком этаже он сейчас находится. На третьем лифт поскрипывал, между четвертым и пятым – завывал, а ближе к восьмому начинал затихать и слегка, как дрова в печке, потрескивать. И вот этого треска в этот раз пришлось ждать очень долго.