Повернув вертушку замка, она не спеша пошла на кухню. На ее морщинистом худом лице на долю секунды появились грустная улыбка. Она остановилась перед зашторенным окном. Пальцы вцепились в рваный край шелковой занавески.
Гроза уходила из города. Глухие раскаты грома раздавались все реже, а молнии сверкали вдали редкими вспышками.
На бледно-восковом лице снова появилось равнодушие и даже пренебрежение. Ее совсем не волновала непогода, разыгравшаяся к ночи. Казалось, что ее вообще ничего не волновало. Она взяла с полочки спички и, помедлив, чиркнула по коробку.
В темной кухне появился желтый маленький огонек, который соприкоснувшись с газовой горелкой превратился в голубое пламя. В тишине звякнула железная крышка белого чайника, полилась вода из крана.
Женщина, поставив его на плиту, оперлась спиной о холодильник. Сложив руки на животе, она снова как будто впала в оцепенение, из которого она не потрудилась выйти даже тогда, когда открылась дверь, и в квартиру зашел пожилой человек небольшого роста в старой фетровой шляпе и старых лайковых туфлях.
Не разуваясь, он сгорбившись прошел в комнату, оставляя на полу мокрые следы. Оглядевшись, мужчина наклонился над инвалидным креслом. Оценив состояние женщины, он утвердительно закивал. Неожиданно его руки непроизвольно затряслись. Сунув в карманы мокрого плаща, он выпрямился. Кашлянув и кивнув фотографиям, он сел на диван.
На кухне засвистел чайник.
– Чай с лимоном или с молоком? – спросила женщина из кухни.
Не дожидаясь ответа, она вынесла поднос с двумя одинаковыми чашками, блюдцем с лимонами и фарфоровым молочником. Мужчина молча взял чашку и кинул три кружочка лимона. Втянув со свистом в себя запах чая, он крякнул от удовольствия.
– Я долго тебя не мог найти, – сказал он, подымая глаза на женщину.
–Я не просила меня искать, – жестко ответила она.
– Нужна ты мне, голубушка, нужна, – растягивая слова, ответил он. – Ты здесь неплохо спряталась… сиделка значит ты теперь.
Взяв с подноса кружку, она отошла к окну и, слегка приоткрыв штору, осмотрела двор. Поставив чашку на этажерку с цветами, она выпрямилась и, вытянув шею, гордо ответила:
– Уже десять лет… только не говори мне что не знал.
Интуитивно почувствовав на его лице гримасу, она усмехнулась.
– Я не ругаться пришел. Мне нужно с тобой поговорить. Мария, ты что-нибудь слышала о возобновлении проекта?