– Что ты такое говоришь? – Арлинг слишком резко схватил ее за плечи, потому что почувствовал, как она поморщилась. Да и сам едва устоял на ногах.
– А их ты слышишь? – спросила Магда, и на этот раз Регарди понял, что она имела в виду. Вернее, кого.
Не было никакого мифического гремера, живущего в поврежденном разуме Видящей. Ни его взгляда, ни движений Арлинг так и не почувствовал. Зато стрелы, который тонко дрожали в натянутых луках, он ощутил столь отчетливо, словно тетива была натянута рядом с его щекой. Верблюдов держали на расстоянии, но Регарди все равно учуял запах мокрой шерсти. На миг стало легче. А ведь Магда почти сумела убедить его, что неведомый хищник охотился за ними в темноте. Нет, Арлинг по-прежнему мог почувствовать любых охотников – и звериных, и человеческих.
Можно было сколько угодно рассуждать о выборе и пути, но сейчас у них оставался только один вариант. Регарди медленно поднял руки, с трудом сохранив равновесие, когда неуправляемая левая ступня поскользнулась на мокрой глине.
– Не стреляйте, – сказал он на керхар-нараге, стараясь говорить не слишком громко и не слишком тихо. – В пещере пятеро сумасшедших, они безвредны. Хамна там, под навесом, ранена.
Слушая, как их окружают етобары, о приходе которых предупреждал Керк, Арлинг не мог избавиться от досады, червяка, поселившегося в сердце и точившего его с тех пор, как понял, что иман так легко нашел ему замену. Не просто отпустил, но сделал себе нового вассхана. Логичный, разумный поступок начальника школы, но почему же Регарди всегда казалось, что их связывают отношения куда крепче ученика и учителя? Или его наивность стала проявлением побочного действия солукрая? Того самого темного солукрая, которого, по словам Магды, накопилось в нем слишком много.
Но вот то, как иман поступил с Магдой, которую считал Видящей, и с Хамной, которая была его племянницей, дочерью Атрейи, Арлинг понять никогда не сможет. Если решил отправить в изгнание Регарди, почему остался равнодушным к их судьбам? Или учитель опять поступал «как лучше», снова решив за всех самостоятельно?
Арлинг приходил в себя долго, ощущая каждую секунду пробуждения мира вокруг. Иной раз первыми приходили звуки, в другое время – запахи, сейчас они вторглись в сознание одновременно, усиливая хаос, творившийся в его голове. Иначе и быть не могло после такого удара. Етобары знали, что ему бесполезно завязывать глаза, а на дурманы, усыпляющие человека, времени у них не было. Поэтому Арлинга лишили сознания по старинке – ударом рукояти сабли по виску. А так как первый раз Регарди уходить в небытие не захотел, наемники, особо не церемонясь, повторили – и так несколько раз, пока его не вырубили.