– Возможно, – глухо сказал он, не имея ни малейшего желания искать дочь Нехебкая, а тем более, спасать ее. А уж с иманом общих дел пока и вовсе не хотелось иметь.
– Да или нет? – рявкнул Индиговой в его голове.
– Назови третье условие, – потребовал Регарди. – Сейчас.
– Ты узнаешь его от Видящей, – туманно ответил Нехебкай.
– Не согласен.
– Да у тебя нет выбора. Ты же не хочешь здесь помирать. У тебя Магда.
– Умру я, сгинешь навек и ты. У меня тоже есть условие.
На миг Нехебкай даже задохнулся от возмущения.
– Кажется, это я тебя сейчас спасаю. Никак не наоборот.
Между тем дела у Хамны снова пошли не очень. Она наступала медленнее, не давала етобару атаковать, но и сама не могла достать врага. Етобар орудовал последним оставшимся кинжалом так, будто тот рос у него из руки. Акация уставала, и етобар чувствовал это. Вот они сблизились, скрестив клинки, и етобар резко мотнул головой, пытаясь разбить лбом лицо Хамны. Та спаслась, отпрянув назад, но вдруг споткнулась о труп одного из драганов, которых так и не убрали с арены. С трудом сохранив равновесие, она оттолкнулась на пятках и бросилась вперед, но етобар отбил ее саблю голой рукой. Запах свежей крови густо разлился в воздухе. Акация не сбавила темпа и попыталась рубануть саблей снизу вверх, целясь етобару в бок и ребра, но противник снова проявил ловкость, которую демонстрировал в течение всего поединка. Проворно отскочив, он уклонился, но сам успел резануть Хамну по левому предплечью, оставив открытую рану.
– Ну, какое там еще условие? – первым не выдержал Нехебкай.
– Ты вылечишь Магду от безумия.
– Безумия, которое ты вызвал темным солукраем? – уточнил Индиговый. – А что насчет тех пятерых кучеяров? Они тебя не волнуют?
– Или сделки не будет. Умрем все вместе.
– Ты блефуешь.
– Какое там, – вздохнул Арлинг, а в следующий миг дверь, трещавшая по швам под натиском неведомой силы, не выдержала и разлетелась в щепки.
Может, етобары, стоявшие рядом и успели взглянуть в глаза монстру, но Регарди показалось, что ничего они не увидели – их убили в считаные секунды. Тварь, выбравшаяся из каморки, пахла львиной кровью, но сама зверем не являлась. Она будто чирикала, но судя по огромным размерам, заполнившим весь дверной проем, с пташками, которые иногда встречались в предгорьях, ничего общего не имела.