– Требую администратора! – на весь ресторан вдруг восклицает посетительница, и мне ничего не остается, кроме как с опущенной головой ждать нашего сурового администратора Евгения Владиславовича. Он точно меня уволит. Без сомнений. Я бы даже поспорила с кем-нибудь из официантов сейчас, сделала бы ставки, но, увы, в этот раз объектом спора являюсь я. И чтобы убедиться в своих предположениях, осторожно посматриваю в сторону собравшихся возле бара наших ребят. Те, разумеется, вовсю делают ставки, останусь я в коллективе или же меня выгонят с работы, как Лилю на прошлой неделе за якобы грубое отношение с постоянным клиентом. А этот старик просто распускал руки, и на ее отказ заявил администратору, что та, наглая и неблагодарная такая, хамит, дерзит и выполняет свои обязанности недобросовестно. Евгений без разбирательств тогда взял и уволил бедную девчонку, а наши всеобщие заверения в том, что она ни в чем не виновата, были полностью проигнорированы.
– Что здесь произошло? – появляется угрюмый, с каменным лицом, начальник и по очереди окидывает взглядом нас обеих: меня, поникшую и прячущую взгляд от пронзительных, абсолютно черных глаз администратора, и недовольную женщину. Та, обнаружив перед собой грозную, внушительную фигуру в два метра ростом, с изумлением взирает на него снизу вверх и начинает бормотать:
– Дело в том, что… – она непроизвольно сглатывает и прочищает горло, – ваша сотрудница… эээ… пролила на мое платье шампанское.
И куда только делся ее уверенный, громкий голос? Тихий, жалкий лепет – и только. Впрочем, как и у всех, кто отваживается с ним заговорить. И я, увы, не исключение.
Нерешительно поднимаю взгляд и встречаюсь с вопросительным мужским. Одним ведь своим видом припечатывает к месту. Ох, какой мужчина!
– Евгений Владиславович, я… признаю свою вину и… в общем, будет справедливым меня уволить, – решаю не тянуть резину и достойно принять поражение. Не для меня работа официанта, в этом я окончательно сегодня убедилась. Уйти – будет лучшим решением. Главное, чтобы платить за платье не заставили.
Мужчина озадаченно хмурится. Впервые вижу такую эмоцию на вечно каменном, с бедной мимикой, лице. Ему явно не понравился мой ответ. Но почему?
– Александра, вас ждут за пятым столиком, – неожиданно выдает он.
Чего? Я ошеломленно смотрю на него и не могу понять, с чего вдруг такая милость?