– Да.
Павел Николаевич услышал ответ Надежды, слегка повернул голову и громко сказал сидящему позади него кучеру:
– Трогай, Федор…
– Ну, пошли, родимые, – крикнул кучер, встряхнув вожжи и поворачивая направо.
Лошади сделали несколько шагов. И вот экипаж, свернув с дороги, заскрипел, затем колесами нырнул в проторенную колею и не спеша повез своих пассажиров в сторону обозначенной деревни…
Дорога действительно оказалась плохой. Большие канавы и ямы не доставляли путникам комфорта. Разговоры прекратились, так как все участники заезда по бездорожью старались попросту удержаться на своих местах. Надя покрепче обхватила обеими ручками руку Романа. Он же, свободной ладонью взялся за ручку экипажа. Хозяева экипажа, ухватившись за специальные ручки, так же, как и их попутчики, не получали никакого удовольствия от затянувшейся экстремальной езды. Время от времени все пассажиры сочувственно поглядывали друг на друга, как бы делясь впечатлениями от поездки при особо сильной тряске…
– Надеюсь, сударыня, что вы не ошиблись дорогой и скоро эти буераки закончится… – не довольно сказал Барсуков.
Надя не ответила… и лишь печально взглянула на Павла Николаевича.
Через некоторое время дорога стала более покорной и выровнялась.
Роман посмотрел на Надежду, а она прилегла на его плечо.
– Надежда Петровна… Надя! – слегка приобняв рукой даму за плечи, произнес он.
Красотка приподняла голову, посмотрела на Романа и сказала:
– Я что-то плохо себя чувствую… Давайте остановимся… – и вновь, опустив голову на плечо Дробышева, закрыла глаза.
Павел Николаевич посмотрел на девушку и, услышав ее жалобы на самочувствие, в тот же момент отдал команду:
– Тормози, Федор…
Тот же, обрадовавшись хорошей дороге, знай себе правил дальше и не понял приказа.
– Стой, тебе говорят! – громко выкрикнул Дробышев.
Федор услышал одессита и натянув вожжи, резко затормозил…
– Трррр…
Затем, весь во внимании, он посмотрел назад в экипаж. Ему хотелось понять причину столь резкой остановки.
Роман взял Надежду на руки и, аккуратно спустившись с экипажа на землю, отнес даму на полянку рядом с дорогой. Присев с Надей на руках, он уложил девушку на траву и с волнением стал вглядываться в ее лицо.
– Надежда Петровна… Надя! – громко произнес он, но она молчала.
– Укачало в дороге. Оно и немудрено, дорога-то дрянь, – констатировал Павел Николаевич.