Теперь же, имея телесную форму, она могла только смотреть ввысь. Небо большое, звездное и такое манящее.
И ничего…
И только одно ее предательски выдавало – глаза того же цвета.
Она перевела взгляд на левую руку. У основания чуть ближе к запястью выделялся шрам. Они называли его «свобода».
В свете луны он слегка мерцал голубым сиянием.
Она потерла его. Болит.
Хотя она давно привыкла к этому, но в такие ночи все еще обращала внимание…
Она когда-то умела летать, но никогда не умела плавать…
А еще она обладала странной особенностью: ей не нужно было дожидаться ночи, чтобы увидеть звездное небо. Она с легкостью читала созвездия и при свете солнца.
* * *
Он как неограненный золотистый кристалл топаза из Ору-Прету. Или как солнце в момент, когда на закате оно расплавляется в воде.
А еще он очень сильно походил на апельсины. У него было для этого все: рост метр восемьдесят шесть, широкие плечи, выразительные скулы и проницательный взгляд. И если присмотреться, он светился изнутри теплыми желтовато-красноватыми лучами…
И он умел защищать.
Будучи воином, он делал это безупречно.
Защищать и оберегать. А еще ценить…
Но… случается и так…
«Я не любил. И ничего не помню. Не верю в любовь», – иногда думал он, и иногда он это делал даже утром.
ГЛАВА 2. КОГДА ВСТРЕТИЛИСЬ ИХ ГЛАЗА…
Табу на то, чтобы им быть вместе, возникло задолго до ее и его рождения. При этом количество запретов увеличивалось в геометрической прогрессии с каждым прожитым ими днем. И не имело значения, кто из них смог прожить этот день.
К моменту знакомства уже объективно существовала тысяча оснований, чтобы им никогда не встречаться, и еще миллион причин, чтобы не встретиться именно сейчас.
Наконец они находились в точке пространства и времени, концентрирующих в себе множество отрицаний, возведенных в степень бесконечности.
И в эту самую долю секунды, когда его взгляд как магнитом притянуло к ее глазам, она подняла на него свои. Их мысли спутались. Они смотрели друг на друга.
Это был тот самый миг, когда он стал тонуть, а она – вспыхнула.
Именно в это мгновение, такое неважное и незаметное для всех остальных, будучи мужчиной и женщиной, они разрушили все вселенские и земные запреты. И даже дорожный знак «кирпич» служил теперь для них обозначением запрета на остановку в движении навстречу друг к другу.