Лишь одно творение людей могло сравниться с высотой стены. Задолго до рождения двух мальчиков на восточном рубеже началось масштабное строительство. С подъёмом каждой новой части возводимой станции справлялись лифты уже собранных фрагментов. Верхние уровни колосса постепенно близились к вершине.
В то время как подъёмник протянулся к небесам, ещё один значимый объект, расположившийся у подножья каменной волны, напротив, углублялся в грунт. Северо-восточный край зиял ступенчатым провалом глубиною в сотни метров. Поднимая пылевые тучи, громадные машины расчищали от чёрного покрова поглощённые ступени величайшего из последних рудников. С каждым годом росли горы отработанного камня. Под оглушительные взрывы из воронки вырывались пылевые облака, затмевающие свет. В ветреные дни долину обволакивал густой туман, не позволяющий забыть об опасности незащищённого дыхания.
Порой над городом раздавался продолжительный сигнал, что могло быть предвестником редкого события, так любимого детьми. В последующем коротком объявлении сообщалось время запуска на юго-восточном космодроме. Вскоре по стартовой площадке расплывалось белое клубящееся облако, и в небо поднималась искра, оставляющая за собой длинный густой шлейф. Юным наблюдателям хотелось знать, что кроется за синевой, плывущей над долиной, но у запусков было иное назначение. Немногочисленные спутники позволили составить карту Монолита, что дало представление о далёкой обратной стороне.
Рокот, отражённый стенами, разносился над землёй, но затихающие отзвуки быстро таяли в прочем приграничном шуме. Гул машин, рёв буров, лязг металла сопровождали жизнь в долине уже десятки лет. Звукоизоляция сохраняла тишину в домах, но стоило выбраться на улицу, и на жителей всем своим многообразием обрушивался голос восточного предела.
После путешествий светлоглазый мальчик возвращался в свою маленькую комнату, откуда подолгу наблюдал за винтокрылами, едва заметными на фоне рубежа. Он восхищённым взглядом провожал одних, когда те таяли в объятиях пасмурного неба, и встречал других, появляющихся в ореоле тусклых солнечных лучей. Не выпуская из рук любимую крылатую игрушку, ставшую для него символом свободного полёта, мальчик представлял, как однажды достигнет той же высоты. Из собственных открытий и рассказов взрослых он по крупицам строил образ мира, где жизнь зависела от монолита и машин, вступивших с ним в неравную борьбу.