Диана была не в восторге от этой идеи, но за стол всё же забралась.
– Зато после супа мы пойдём гулять, – попытался подбодрить ее я.
– На детскую площадку? – уточнила Диана.
– Не совсем. Сегодня же День матери. Мы пойдём к памятнику.
Памятник – так мы назвали место, где уже пять лет покоилась Регина.
Диана кивнула и опустила ложку в суп.
– А потом мороженное, да?
– Да, малыш.
***
– Поиграем? – спросил я.
– Во что? – спросила Регина.
Я сорвал маленькую мягкую голову ромашки.
– В какой руке? – спросил я, выставив перед Региной два кулака.
Она хлопнула кончиками пальцев по левому.
– Здесь.
Я перевернул кулак и раскрыл. На ладони с помятыми лепестками лежал наш цветок.
Я убрал руки за спину, а потом снова выставил ей на выбор.
Регина хлопнула по правой.
– Тут.
– Не угадала.
Я раскрыл обе ладони. Ромашка оказалась в левой.
Снова убрал руки за спину.
– А теперь?
Регина замерла. В её глазах азарт зажёг огоньки. Она осторожно дотронулась до моего кулака. Я раскрыл ладонь. На ней вместо ромашки лежало кольцо. Серебряное, без камня, зато с чудным, навеки застывшим цветком, оплетённым тонкими стебельками.
– Ты выйдешь за меня? – выпалил я.
Регина хлопала огромными глазами.
– Ты серьёзно? – вместо ответа вымолвила она.
Я засмеялся.
– Конечно, серьёзно!
Мне и самому в тот момент казалось, что я шучу. Всё было слишком легко, слишком нереально. Слишком прекрасно.
***
Нам все говорили, что мы торопимся, когда я и Регина решили подать заявление.
– Вы знакомы всего два месяца! – кричала моя мать, ожесточённо разрубая капусту для супа.
Её мать так же кричала в это время на кухне в квартире, где жила с родителями Регина.