Да и сама Колумбия за прошедшие годы созрела для того, чтобы услышать эти слова. Поэтому я и решил, что пришло время рассказать читателям о своей жизни рядом с человеком, который был мне отцом, которого я безоговорочно любил и с которым по воле судьбы разделил немало важных для Колумбии мгновений.
Со дня моего рождения и до своей смерти отец был мне другом, проводником, учителем и доверенным советчиком. Однажды, когда он еще был жив, я как-то попросил его записать свою настоящую биографию, но он не согласился. «Грегори, прежде чем писать историю, следует завершить ее».
Я клялся отомстить за смерть отца, но не прошло и десяти минут, как я эту клятву нарушил. Человек переменчив. И вот уже более двадцати лет я живу, руководствуясь четкими, но совершенно иными правилами, основанными на толерантности, мирном сосуществовании, диалоге, прощении, справедливости и примирении.
Этой книгой я не пытаюсь никого упрекнуть. Я предпочел бы, чтобы она побуждала читателей задумываться о том, как устроена наша родина и ее политика, и почему Колумбия взращивает таких людей, как мой отец.
О моем отце писали многие, и главное отличие своей книги я вижу в том, что писал без скрытых мотивов, с уважением к жизни, которую он прожил, – и к любой жизни, жизни как движущей силе мира.
И, разумеется, я не претендую на абсолютную истину. Это некий поиск, почти паломничество, попытка увидеть жизнь моего отца в новом приближении. Это личное, почти интимное расследование. Это попытка заново открыть человека со всеми его достоинствами и недостатками. Большинство этих историй он рассказывал мне, когда мы грелись у костров долгими холодными ночами в последний год его жизни. Другие он оставил мне в письменных заметках, когда его враги были предельно близки к тому, чтобы уничтожить нас всех.
Такой взгляд на историю жизни отца привел меня к знакомству с людьми, скрывавшимися на протяжении многих лет. Только сейчас они согласились уделить этой книге толику своего внимания, чтобы внести необходимую ясность в мои умозаключения и выводы издательства. И что еще важнее – чтобы больше никто и никогда не поддался подобному дьявольскому искушению.
Я не всегда был рядом с отцом, я не знаю всех историй, с ним связанных. Любой, кто утверждает, что знает их все, лжет. Истории, содержащиеся в этой книге, стали известны мне спустя долгое время после того, как эти события произошли. Отец никогда не советовался ни со мной, ни с кем бы то ни было другим; все решения он принимал только сам.