Фрост нерешительно подошёл к двери и закрыл её, а затем вернулся к стулу. Он сел, нервно потирая запястья, и никак не может посмотреть на меня.
Я не придал этому значения раньше, но Эйден выглядит уставшим и замученным. Даже когда он просто не высыпается, у него не такое лицо. Оно просто не выспавшееся, а сейчас… Я предполагал, что моё исчезновение заставит друзей понервничать, но даже подумать не мог, что настолько.
Наконец, священник взял себя в руки и поднял на меня глаза.
– Я боялся, что тебя больше нет.
– Поэтому позвонил Рут?
Вместо ответа Эйден только кивнул.
– Пусть это звучит непростительно эгоистично, и это совсем не то, что ты должен сейчас слышать от меня и кого-либо ещё, – затараторил он, поднимаясь со стула, – но я бы этого не вынес, – священник снова вскочил. – Если бы тебя не стало, Митч…
– Я знаю. Поэтому я всё ещё здесь. Заметил?
Фрост не смог сдержать нервной улыбки. Он покачал головой и пробубнил что-то не то на иврите, не то на русском. Языки я плохо различаю, а когда Эйден говорит тихо или в сторону, так это вообще издевательство – я могу какой-нибудь китайский запросто перепутать с итальянским!
Священник немного расслабился.
– Зря вспылил, – негромко сказал он, потирая пальцами переносицу. – Я просто за тебя переживаю.
Должен ли я говорить, как приятно мне это слышать? Не думаю. На моём лице и так всё большими буквами написано. Может быть, не так явно, как хотелось бы, но точно написано.
Эйден побыл у меня ещё около двух часов. Всё рассказывал, как дела дома и немного о своих прихожанах. Разговоров о церкви, о Боге мне действительно очень не хватало. Пусть я был в невменяемом состоянии, но я заметил их отсутствие.
Когда же Эйден собирался уходить, я попросил его принести мне одежду. Священник отнёсся к такой просьбе с недоверием, но пообещал выполнить. Всё ещё боится, что я сбегу из больницы раньше, чем меня отпустят врачи.
Конечно же, сбегу! Что мне здесь делать? Я чувствую себя вполне здоровым. Немного уставшим, но тем не менее здоровым. В больнице лежат те, кто чувствует себя неважно, а я не из них. Так что самое время вернуться к работе. Тем более, когда ещё выпадет шанс расследовать дело, которое завели из-за тебя самого?
Ближе к ночи сил прибавилось. Теперь не могу уснуть. Ни с выключенным светом, ни с принятой таблеткой успокоительного. Голову занимают смазанные картинки, которые я видел во сне. У меня есть ощущение, что они имеют значение. Возможно, они и есть ответ на вопрос: где я провёл те три дня, пока меня искали друзья. Только вот разобрать бы эти цветные пятна на понятные изображения…