Он взял со стола ключи и открыл буфет, за дверцами которого, в самом низу, скрывался железный сундук. Второй ключ подошел к замку на сундуке, и в распоряжении Филипа оказалась весьма значительная сумма денег: насколько он мог судить по сложенным в желтые мешочки монетам, около десяти тысяч гульденов. «Бедная матушка! – повторил он про себя в который раз. – Случайный сон обрек тебя на страдания и нищету, хотя у нас было столько денег!» Филип взял монеты из одного мешочка, наполовину пустого, на повседневные расходы, а остальное снова запер.
Далее его внимание привлекли сами буфеты, и он принялся отпирать их створки: за стеклами обнаружились фарфор, серебряная утварь и кубки немалой ценности. Заперев замки, юноша положил ключи обратно на стол.
Неожиданно свалившееся на него богатство лишь укрепило подозрения Филипа в том, что никакого потустороннего явления на самом деле не было, что бы там ни воображала матушка. Эта мысль его воодушевила, и он ощутил нечто вроде позыва пуститься в пляс.
Юноша присел на кушетку и предался фантазиям, которые очень скоро заполонил образ дочери минхеера Путса. Вдвоем с нею Филип странствовал по каким-то замкам, и все, как обычно и бывает в наших грезах, заканчивалось хорошо и счастливо. Этому упоительному занятию он предавался более двух часов, а затем его мысли вновь обратились к несчастной матери и пугающим обстоятельствам ее кончины.
– Милая моя, дражайшая моя матушка! – произнес Филип вслух, вставая с кушетки. – Сколько ты натерпелась, пока оберегала мой детский сон, помышляя об отце и опасностях, грозящих ему в море, рисуя в уме всевозможное зло! Неудивительно, что твой измученный рассудок породил злосчастного призрака. Да, так все и было, ибо вот, на полу, вышивка, что выпала из твоих рук, когда ты лишилась чувств, а заодно с нею ты рассталась и со счастьем. Милая, милая матушка! – По щеке юноши, когда он нагнулся, чтобы поднять вышивку, скатилась слеза. – Ты столько мучилась… Боже всемогущий! – вскричал Филип и отшатнулся столь резко, что невольно опрокинул стол. – Господь всемилостивый, судия справедливый… Это оно, это оно! – Филип стиснул руки, склонил голову в благоговении и страхе и выдавил, заставляя себя произнести страшное слово: – Письмо!
Он был совершенно прав: под вышивкой на полу лежало роковое письмо капитана Вандердекена. Найди Филип его на столе, когда в первый раз осматривал комнату и был готов увидеть проклятую бумагу, он воспринял бы находку как неизбежность, но сейчас, когда юноша уже успел убедить себя в том, что вся история просто-напросто пригрезилась матери, когда решил, что ничего сверхъестественного в доме не происходило, когда вволю нафантазировал будущее безмятежное счастье, – сейчас находка вызвала потрясение, которое заставило молодого человека замереть в неподвижности, и он простоял так некоторое время, снедаемый изумлением и страхом. Мигом забылись все юношеские мечты, которыми он наслаждался два минувших часа.