– Конечно, Виталий, заходите, – ответила Акулина Анатольевна. Произошло чудо – эта суровая женщина ласково улыбнулась ему. Но вскоре голова учительницы повернулась в мою сторону, улыбки уже не было и в помине. Каледина сделала страшное лицо и строго сообщила:
– А вы за ложь будете наказаны, Воробьёва! Испишите десять листов следующими словами: «Я трижды подумаю, прежде чем что-либо сказать» к завтрашнему занятию!
Класс снова залился смехом, на этот раз мои одноклассники похохотали от души, а я отказывалась верить ушам. Машинально привстав с места, я не успела заметить, как рот открылся сам собой, глаза полезли на лоб: я напоминала рыбу, выброшенную на сушу.
– Но, Акулина Анатольевна! Я же только… – не успела я договорить и слова в своё оправдание, как она перебила.
– Никаких «но»! Не потерплю в классе ябед! Напишете как миленькая. Или же не видать вам положительной оценки по моему предмету как своих ушей.
– Хорошо… – сдалась я, с досадой опустившись на место, и нервно подумала: «Да она не имеет права! Это же урок литературы, а не чистописания! Не собираюсь я ничего писать! Из-за какого-то неудачника? Ну уж нет! – злость кипела внутри, но, на миг представив разочарованное лицо матери, я попыталась смирить задетое самолюбие. – Придётся написать…. Клянусь, Ярилов за всё ответит!»
Весь день был непоправимо испорчен. За неудачную попытку рассказать стихотворение Каледина мне поставила «неуд». Любка в школе так и не появилась. Мне предстояло выполнить несправедливый наказ учительницы: исписать десять листов бессмысленной ерундой. Но главной задачей было найти способ, чтобы подлый мальчишка получил по заслугам. Впрочем, к концу четвёртой перемены мою голову посетила идея, которую я решила осуществить, несмотря ни на что.
После уроков я не пошла домой. Я решила проследить за Яриловым и, выяснив, где он живёт, рассказать его родителям, какой их сын прогульщик. «Наверняка его строго накажут! – думала я, растягивая губы чуть ли не до ушей. – Такой будет моя беспощадная справедливость!»
Пока я ликовала, разрабатывая стратегию, Виталик покинул здание школы и, поправив лямки рюкзака, зашагал к остановке. Я тут же поспешила за ним, стараясь держаться на расстоянии, дабы мой враг не заметил слежки. Мне всё время казалось, что Ярилов догадался о моём присутствии, но вскоре я убедилась, что это не так. Около остановки, где нам впервые «посчастливилось» повстречаться, он достал из кармана кошелёк. Порывшись в нём, мальчишка обнаружил несколько вальстонских монет, которых в лучшем случае хватало на простую карамель на палочке, но никак не на проезд. Убрав бумажник обратно, Виталик смирился с тем, что придётся идти до дома пешком. Мне же ничего не оставалось, как только вздохнуть и пойти за ним следом.