Увидев схему наяву, руки обрели уверенность,.
Дохлый довольно улыбнулся.
– Ты не лыбься, дело делай. – Валет явно нервничал. – Уже две минуты прошло.
– Спокойно, братишка, спокойно. Всё будет в ажуре. Ты не дергайся и меня не заводи, а то ненароком не тот проводок перекушу.
Корецкий, прижавшись к стене, молчал. По бледному лицу можно было определить степень неимоверного страха, которую испытывает человек в подобных ситуациях. Полностью парализованный происходящим, он всё сильнее прижимался к стене, моля бога только об одном, чтобы она раздвинулась и выпустила его из столь ненавистного ему пространства.
– Ну вот и всё, – облегченно вздохнул Дохлый, – можете открывать дверь.
Он с видом победителя глянул на Валета, затем, удовлетворенный отразившимся на лице того удивлением, бросил взгляд на Андрея:
– А ты чего, молодой, с лица сошёл? Не боись, все будет в ажуре.
Валет посмотрел на часы.
– Надо же, за пять минут справился. Слушай, Дохлый, а ты уверен, что эта машинка не сработает?
– Откроешь дверь, узнаешь.
– Ну ты даёшь. В который раз убеждаюсь, что не зря тебя Припой на зоне дрессировал.
Он подошёл к двери и, достав из кармана нужный ключ, осторожно вставил тот в замочную скважину.
Несколько бесшумных щелчков замка заставили массивную, внушающую опасения дверь отойти в сторону.
– Ну, Дохлый, с меня пузырь, – облегченно вздохнул Валет.
Бесшумно шагая по коридору при этом прислушиваясь к собственному дыханию, они быстро поднялись на второй этаж.
– Свет включать не будем. – Валет, похоже, поверил в удачу. – Дохлый, посвети фонарем, а ты, Андрей, веди нас к кабинету шефа. Да не трясись ты. Тебе же сказали, что всё будет в ажуре..
Корецкий направился прямо по коридору. Пройдя мимо нескольких дверей, остановился у той, которая имела наиболее солидный вид.
С первого взгляда чувствовалось, что этот монстр насквозь проникнут собственной значимостью. Какой-то особенный дух исходил от сверкающей лаком главной хранительницы недр кабинета. Если бы она могла говорить, то уже давно бы визжала и скрипела, отчаянно хлопая по косяку, призывая всех, кто был в здании, прийти ей на помощь.
Кабинет был обставлен дорогой, старинной работы мебелью. В первую минуту могло показаться, что это не офис вовсе, а антикварный магазин. Огромный двух тумбовый стол со множеством письменных принадлежностей, два глубоких кресла у камина и журнальный столик между ними. Дополнял буфет, возвышающийся у стены на изогнутых ножках. Хрустальная посуда, множество картин и статуэток – всё говорило о том, что хозяин кабинета любил красивые и дорогие вещи. В комнате было светло от уличного освещения.