Квартира когда-то принадлежала Эллочкиной бабушке и была завещана внучке давно, еще до побега из страны.
И вот теперь квартира пригодилась. Башня, испещренная голубиным пометом, стала единственным местом, куда смогла заползти побитая жизнью Элла. Бабушка давно умерла, квартира была в полном запустении, но, к сожалению, не вполне необитаема.
Когда Элла открыла дверь своей последней недвижимости, она обнаружила в одной из комнат бойкую старушенцию.
– Кто ты??? – невежливо возмутилась Элла, раздраженно бросая тяжелую сумку на пол.
– Это моя квартира! – пояснила она, вкатывая в маленький коридорчик вторую сумку, на колесиках.
– Артемия Голубева! – гордо заявила подслеповатая старушка, облаченная в синий стеганый халат, похожий на солдатскую телогрейку и прибавила доверительным тоном:
– Можешь звать меня баба Тёма.
– Я не собираюсь тебя тут никак звать! – фыркнула Элла.
– Если ты и присматривала за квартирой, а бабуля что-то такое говорила, то теперь тут буду жить я.
– Присматривала! И документ имею. Завещана мне квартирка эта, но с условием: коль, вдруг, ты тут объявишься, уступить тебе большую комнату.
– Завещана??? – Эллу чуть улар не хватил от такого заявления.
– А я большую и не занимала. Живи, голуба! – невозмутимо ответила баба Тёма и удалилась на свою законную жилплощадь.
Так Элла стала обладательницей квадратного пространства, ограниченного четырьмя оклеенными невнятными обоями стенами, одну из которых почти полностью занимало окно без занавесок. Из него был виден тощий пучок тополиных веточек, чудом дотянувшихся до таких высот.
В комнатке стояла оснащенная крахмальным бельем никелированная кровать, украшенная как новогодняя игрушка, блестящими шариками – несомненно главный предмет меблировки. У окна примостился столик на витых ножках, напоминающих рога какого-то горного животного, скорее всего, козла. В углу громоздился перекошенный от старости и тяжелых впечатлений шкаф.
Теперь, стоя по утрам в тесной кухоньке, Элла могла наблюдать, как баба Тёма кормит из окна многочисленных голубей, слетающихся на ее зов. Птички загадили весь широкий подоконник и большую часть стены. Взлетая, они противно царапали лапками по жести. Эллочка тушила сигаретку в тонкой струйке воды, текшей из крана в щербатую раковину.
– Баб Тёма! – просила она, – ты бы их на дворе кормила, как все бабки. Они же в окна лезут, скоро в кровать гадить начнут. Дом на голубятню похож, у наших окон пернатое царство какое-то!!!