– Я сказал «с человеком».
С таким доводом он согласился:
– Да, с людьми всё иначе. Но что же ты тогда понимаешь под идеальной женой?
– Женщину, имеющую недостатки, но исключительно очень милые или в крайнем случае приемлемые.
Петрович думал совсем недолго, а потом посмотрел на меня и с возмущением заявил:
– Что ты здесь мне забиваешь баки своей свадьбой! Лучше скажи, зачем тебя эта Торнада Урагановна вызывала?
Я посчитал, что отмщен, и поведал Петровичу, что меня ставят куратором шахматного клуба.
Петрович, узнав повод для встречи, вдруг подскочил, и я сначала не понял: это проявление радости или, наоборот, раздражения. Но это оказалось обыкновенное злорадство.
– Вот наконец-то справедливость восторжествовала и мой юный друг познает всю сущность Курары Скорпионовны, – рассуждал сам с собой, поминая меня в третьем лице, Петрович. Он расхаживал по кухне взад-вперёд, картинно жестикулируя. – Вот и увидит это наивное создание, кто ему друг, а кто совсем наоборот.
Меня рассмешила экспрессивная реакция домового, но всё же сомнение внутри (пока лишь на дальней «полочке») поселилось. Вместе с ним о себе напомнила и тревога. Закралась она ещё в тот момент, когда Тамара Трофимовна только озвучила своё странное предложение курировать шахматный клуб, а может, даже когда позвонила в мою дверь. К тому же я ничего не знал о шахматном клубе, а всё неизвестное нам кажется в какой-то степени опасным. Тогда под напором уважаемой мною главы дома я не придал этому значения. Теперь же сценка с заламыванием рук в исполнении моего друга заставила вспомнить про опасения.
– Петрович, я здесь и всё слышу, – напомнил я и миролюбиво попросил: – Может, всё же объяснишь, что это за странный такой шахматный клуб, который вызывает у тебя столь бурную реакцию?
Петрович зыркнул на меня так, будто реально забыл о моём присутствии, а увидев, вдруг вспомнил, и, сев за стол, уже посмотрел абсолютно невинным взглядом:
– А что в нём странного? Шахматный клуб, он и есть шахматный клуб.